Александр Дугин: Нас спасёт только национализм любви
Уже давно настало время, чтобы большой национализм русского народа был не просто одним из общественных движений или определенным мировоззрением, но стал бы официальной государственной политикой
Со времён падения СССР, Россию потрясла череда масштабных конфликтов на межэтнической почве, в которых речь шла не только о бытовом инциденте между подвыпившими молодыми людьми и пьяной драке. Хулиганство — это обычная вещь для любых стран и Россия здесь не исключение. Другое дело, когда пьяная драка или хулиганские выходки начинают оформляться с привлечением межэтнических аргументов, когда вместо матерных оскорблений в адрес друг друга люди начинают затрагивать этническую принадлежность участников бытового конфликта. Тогда получается не просто более глубокое оскорбление другого человека, но пробуждаются совершенного другие механизмы — механизмы коллективной идентичности.
Спонтанная драка, спонтанное столкновение, приобретающее межэтнический характер и затрагивающее вопрос этнической идентичности, как бензин зажигает всю социальную ситуация, накаляет межэтническую рознь, провоцирует бурную и неконтролируемую реакцию выбора позиции — «за кого ты, за тех или за других?» Вот это определение «свой-чужой» и принадлежит к разряду глубинных характеристик человеческой личности, это лежит в основании инстинкта поведения человеческого существа, и искоренить это очень трудно, и в принципе даже, может быть и незачем.
В России существует некая фигура умолчания относительно этнической политики, отсутствует ясное определение — что считать «нацией», что считать «этносом», что считать «народом», а что считать «национальностью». Долгое время любая форма утверждения национальной идентичности, не говоря уже о национализме, — и в советское время, и в ельцинский период, жёстко клеймилась, считалась чем-то недостойным. И вместо того, чтобы разобраться с этими понятиями, чтобы выстроить определённую иерархию между этими понятиями для того, чтобы сформулировать чётко этническую политику российской федерации, всё ограничивают лишь заклинаниями о всеобщем равенстве, о многонациональном, многокультурном обществе и пацифизме. Таким образом ситуация сложилась двусмысленная, поскольку глубинные моменты человеческой психологии загонялись в подполье, не рассматривались, не обсуждались в обществе, а наоборот клеймились. Если долгое время загонять в темноту и подполье национальное чувство, там оно принимает гипертрофированные чудовищные формы, и когда до него доходит дело, вырывается оттуда как некий монстр, с чем мы и сталкиваемся всё чаще.
Безусловно, существуют проблемы сосуществования этносов. И если в русско-карельский северный город, или в любой другой русский город приезжают представители Кавказа, и ещё начинают заниматься определённым специфическим бизнесом, основанным на этнических связях, естественно, рано или поздно это породит социальное напряжение, которое в экстремальных условиях выльется в нечто подобное тому, что мы видим регулярно. По сути дела, это — разновидность этнического погрома. Как и в любом межэтническом конфликте, в межэтнических столкновениях принципиально нельзя найти ни правых, ни виноватых. Не бывает чистых жертв и чистых агрессоров. Совершенно невозможно найти и наказать так называемых зачинщиков. Дело в том, что когда конфликт переходит в межэтническую область, то понятия правый-виноватый, жертва и палач, «зачинщик» и «пострадавший» — просто упраздняются. Возникает инстинктивное желание обменяться формами коллективной ответственности, и соответственно поступить с противником, который уже приобретает статус этнического врага, а не просто человека, совершившего неправильный или криминальный поступок. Всё это приобретает характер тех обобщений, которые переводят конфликт на новый уровень.
Теперь давайте рассмотрим каковы причины этих конфликтов. С одной стороны, раз у нас нет последовательной межэтнической политики, раз у нас нет сегодня чёткого представления о том, что такое «российская идентичность», что входит в это понимание, раз у нас нет культуры воспитания людей в соответствии с той или иной национальной моделью, мы не в праве требовать от наших граждан, чтобы они каким-то правильным образом выстраивали систему межэтнических отношений. Просто слова о толерантности ничего не значат, тем более что это — не юридическая категория и очень расплывчатый термин. Для многих понятие «толерантность» непонятно, неизвестно и они вообще его никогда не слышали. Таким образом, при отсутствии чёткой определённой межэтнической политики, при отсутствии образовательной системы, которая бы готовила россиян, молодёжь существовать в обществе, где живут представители разных этносов — без этого невозможно требовать от людей, чтобы они действовали в соответствии с какими-то правилами, которых они просто не знают, о которых они не уведомлены и которые ещё никем не сформулированы. Вместо продуманной этнической политики каждый имеет право, особенно молодой человек, особенно пьяный молодой человек, особенно — пьяный провинциальный молодой человек, — выстроить себе самую экстравагантную концепцию, в том числе и демонизирующую другие этносы, и оправдывающую в своих глазах и в глазах своего окружения любые действия, совершенные по отношению к людям иной этнической культуры, тем более, если представители чужих этносов связаны, сопряжены с какой-то специфической, сомнительной или пограничной сферой социальной или профессиональной экономической деятельности, что сплошь и рядом имеет место.
Соответственно, следует обратить внимание на различие этнического самосознания местного населения, то есть, например, русских и этнических меньшинств, которые искусственным образом без естественных исторических предпосылок оказываются в зоне традиционного компактного проживания русских, как некая новая этническая группа. С точки зрения гражданского права — это абсолютная свобода перемещения всех граждан России или всех людей, которые получают легальные документы на проживание и работу в России. Здесь юридическая сторона зачастую действительно безупречна. Но меняя место жительства, представители небольших этносов России держатся как правило более сплочённо, более компактно, с чувством взаимной выручки и взаимной поддержки, что отличает их от местного населения. И, кроме того, они продолжают, что совершенно естественно, организовывать свою профессиональную деятельность, своё общежитие в соответствии с собственным этническими культурным архетипами. Их никто не учит поведению в среде коренного населения.
Когда русский народ, который составляет подавляющее большинство жителей России, находился на духовном и культурном подъёме, то процесс ассимиляции небольших этнических групп или просто их адаптации в новых условиях проходил сам собой. Но когда у русского народа сегодня есть проблемы с самоидентичностью, когда сама русская национальная идея постоянно оплёвывается, и людям прививается некий комплекс за то, что они являются русскими, когда их унижают, когда сам факт этнической принадлежности к великороссам считается чем-то позорным, за что надо только извиняться, а если ещё к этому добавить ту геополитическую травму, которую мы получили после распада Советского союза и вообще умаление нашего исторического масштаба, свойственного всегда традиционно, на протяжении всей русской истории нашему самосознанию, тут мы получаем, конечно, очень печальную картину. Забитые представители русского большинства конечно проигрывают по всем параметрам сплочённому, достаточно бурному и активному этническому меньшинству, которое решает поселиться в зоне компактного проживания русских, великороссов. И если с точки зрения законов это абсолютно нормальная и понятная вещь, то с точки зрения культурной и социокультурной — это чревато нагнетанием психологической обстановки, что рано или поздно выливается в то, что мы видим время от времени, то есть по сути в межэтнические погромы с жертвами. И что совершенно страшно, с жертвами, которые становятся не просто жертвами хулиганских действий и разборок, но жертвами межэтнического конфликта.
Следует обратить внимание на инструментализацию происходящего различными радикальными националистическими организациями, которые, как правило, подливают масла в огонь как только подобного рода конфликт разгорается. Здесь видится, безусловно, рука атлантистов, которые, убедившись в неэффективности либеральной оппозиции Владимиру Путину и осознав, что оранжевая революция в России просто невозможна, поскольку народ и власть сегодня достаточно консолидированы, сделали ставку на другое: на создание социального хаоса, который спровоцировать довольно легко, но который очень трудно вернуть в изначальное состояние. С этим, видимо, связан тот достаточно искусственный подъём некоторых ультранационалистических организаций, и поддержка их, несмотря на то, что подобного рода организации выступают с достаточно провокационными тезисами и нагнетают ситуацию, которая и без того раскалена. Вся политическая идея таких организаций сводится к лозунгу «бей хачей» и «бей инородцев», но как в полиэтнической стране подобного рода бытовой экстремизм может стать либо национальной идеей, либо некой политической платформой?
Идея «бей чёрных, бей хачей, бей представителей других этносов» на самом деле служит тем же целям, каким служили оранжевые либералы — дестабилизации социальной ситуации и созданию хаоса в стране. В отличии от либеральной тактики, до которой народу нет никакого дела, тактика разжигания межнациональной розни и создания хаоса по линии межэтнического противостояния имеет, к сожалению, гораздо больше шансов доставить власти серьёзные неприятности и нанести удар президенту Путину и той системе взаимопонимания между властью и народом, которая плохо ли, хорошо ли, но все-таки складывается. Это самое уязвимое место, поскольку власть не готова дать основы чёткой ясной межэтнической политики, вообще этнической политики, модели этнической политики, не готова признать легитимность просвещённого и позитивного русского национализма любви, не готова привести в соответствие этнические чаянья различных групп, населяющих Россию, то есть то, что можно было бы сделать в рамках евразийского проекта или общеевразийскго национализма, и тем самым власть становится уязвима для такого рода воздействий. А основания для давления на власть — весьма конкретны.
Существуют объективные межэтнические трения, которые связаны с ослаблением культурной идентичности великороссов и с сохранением определённой идентичности малых этносов России, что даёт критическую ситуацию, объективно вызывая в обывателях и особенно в молодёжи, особенно — в не очень высокообразованной и маргинальной молодежи — ксенофобские настроения. Вот эта бытовая ксенофобия гораздо опасней, чем идеологические формы национализма или некие политические проекты. То есть существует бытовая ксенофобия, которая не связана с идеологией, но которая на наших глазах растёт, основываясь на неких объективных предпосылках, и это — очень опасная вещь. Этими объективными предпосылками стараются воспользоваться провокационные маргинальные политические силы, которые за их счёт приобретают больший вес. Это уже сознательная разрушительная практика, которая требует соответствующей квалификации. К этому может добавляться, при вполне определённых случаях, и сознательная стратегия по дестабилизации социальной ситуации в России со стороны оранжевых атлантистских штабов, которые разуверились в эффективности либеральной оппозиционной политики.
Что делать в такой ситуации? Как решить проблему межэтнических конфликтных вызов? Уже давно настало время, чтобы большой — евразийский — национализм русского народа, объединяющий наше полиэтничное пространство, был не просто одним из общественных движений или определённым мировоззрением, но стал бы официальной государственной политикой. Только в рамках евразийской идеологии можно примирить укрепление идентичности великороссов с принципом рождения геополитического могущества государства, а так же с легитимным и справедливым самовыражением других этносов, населяющих наше единое государство. Евразийство — это не просто латание дыр или компромисс между взаимоисключающими антагонистическими силами, это продуманная система выстраивания межэтнической политики в целях укрепления нашей геополитической идентичности и планетарной мощи, и, вместе с тем, с созданием наиболее благоприятных условия для развития этнической самобытности. Евразийский ответ на межэтнические конфликты заключается в том, чтобы были сняты табу и запреты с пропаганды национализма любви, большого национализма, или позитивных форм русской, великоросской национальной идентичности, что не замедлило бы дать самый позитивный результат, поскольку человек, который хорошо знает и любит свою традицию, который учится этому в школе и в обществе, не может презирать или ненавидеть этническую традицию других народов. В том-то и дело, что многие великороссы оторваны от своих корней.
Так уж сложилось исторически, что наши собственные корни, наши собственные традиции были у нас почти отняты. Нам было запрещено поднимать вопрос о нашем этническом наследи и те, кто это делал, сплошь и рядом попадал под определённые репрессии, что было совершенно очевидно в советские времена, и, как ни странно, продолжалось в 90-е годы. Необходимо снять эти запреты, и вывести в светлое из тёмного подполья закономерное чувство национальной гордости великороссов. С другой стороны, это чувство национальной гордости великороссов должно сопрягаться с углублённым знанием этнических культур и истории этносов, населяющих Россию и братские страны ближнего зарубежья. Мы должны уметь отличать чеченца от азербайджанца, азербайджанца от армянина, армянина от дагестанца, от аварца, например, аварца от табасаранца, таджика от узбека. Это всё совершенно разные народы с разной историей, некоторые из них являются гражданами России и имеют полное право на проживание здесь, другие являются нашими друзьями и гостями из ближнего зарубежья, некогда мы все были с ними гражданами одной страны. Есть у нас представители других народов, которые никогда не проживали с нами в едином государстве, например — китайцы. И каждый из этих народов каждая модель поведения каждого из этих этносов требует совершенно специфического отношения. И сами эти этносы, перемещаясь на территории компактного проживания русских, должны, просто обязаны, изучать основы нашей русской культуры, следовать определённым традициям, устоям, приспосабливаться к ним, что сплошь и рядом гости России, наших городов, деревень и селений — не делают.
Этническая культура – тонкая вещь. Здесь значение имеет не просто внешний вид, но ещё и манера поведения, взгляды, жесты и интонации. Если мы хотим, чтобы гостей наших городов и сёл принимали с распростёртыми объятиями, с нашим русским радушием, люди, которые приезжают и поселяются в этих городах должны учитывать этот настрой. Они должны примиряться и, если угодно, адаптироваться к местным условиям. Точно так же как великороссы, приезжающие в места компактного проживания других народов, просто обязаны изучать нравы, обычаи этих народов и примиряться к ним.
Евразийский рецепт сводится к тому, что всех нас спасёт только национализм, но не национализм ненависти, не ксенофобия, а национализм любви. Любви к собственным этническим корням и разработка последовательной, гармоничной и стройной государственной этнической политики.
Время пришло, больше тянуть невозможно, поскольку та же ситуация, которая сложилась в России в этническом ключе, в социальном ключе, в психологическом ключе — это вся Россия. Раскачивание межэтнической конфликтности может стать началом пути в бездну, поскольку путь межэтнических столкновений — это путь к распаду России, к концу России и к утрате нашим народом, нашим государством ведущих фундаментальных позиций в мировой геополитике. Если не разобраться с этим серьёзно, мы можем получить очень большие проблемы, а наши проблемы всегда выгодны нашим конкурентам или стратегическим противникам. Это последний звонок, когда ещё есть время, когда ещё обстоятельства позволяют власти наконец-то воспользоваться тем спасительным потенциалом, который несёт в себе евразийская идеология, евразийская политика, евразийское мировоззрение.
Александр Дугин
ИСТОЧНИК: evrazia.org
