Безысходность самоопределения /Федор Лукьянов/
В Донбассе царит безысходность. Вооруженная активность с жертвами и тяжелым материальным уроном ничего не изменит — установилось равновесие сил, которое не позволяет существенно поколебать статус-кво. Но и смириться с этим, зафиксировать положение вещей никто не хочет.
Почему российско-украинские отношения, которые было принято характеризовать как братские, в таком состоянии? Спровоцировало конфликт намерение Запада «привязать» Украину (не беря на себя при этом никаких обязательств), что нашло выражение в кампании по подписанию Киевом соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Россия дала отпор, и этого оказалось достаточно, чтобы запустить разрушительный процесс. Однако последствия не были бы столь фатальны, не накопись внутри Украины, равно как и между Россией и Украиной, потенциал национально-политического взрыва.
Александр Солженицын в мемуарах, написанных в изгнании задолго до распада СССР, пророчески отмечал, что «украинский вопрос — из опаснейших вопросов нашего будущего… к нему плохо подготовлены умы с обеих сторон». И продолжал: «Как украинцам бесполезно доказывать, что все мы родом и духом из Киева, так и русские представить себе не хотят, что по Днепру народ — иной, и много обид и раздоров посеяно именно большевиками». Писатель опасался, что «очень трудно будет свести разговор к благоразумию».
Как убежденный антикоммунист, автор «Архипелага ГУЛАГ» был уверен, что социально-политическая модель, которую СССР навязывал народам, не формировала «новую историческую общность», а сеяла семена неизбежного раздора. К этому можно добавить вопрос границ. Советская власть, исходя из интересов геополитической экспансии, управления союзными республиками и, конечно, рассчитывая на свою долговечность, создала прототип украинской государственности, о масштабах которой едва ли могли мечтать самые смелые из националистов.
Солженицын точно указал главную проблему — конфликт самоопределений. В нем причина нынешнего столкновения на юго-востоке Украины, корень трагического непонимания между обществами в России и на Украине.
Русские и украинцы — народы очень близкие этнически и культурно, их объединяет общая история, хотя это фактор обоюдоострый. Общая история необязательно сближает. Не случайно главной линией размежевания на Украине выступает отношение к прошлому, набор событий и образов, которые маркируют национальную идентичность. Невозможно примирить точку зрения, что героями являются националисты, воевавшие на стороне нацистов, с Днем Победы, как его привыкли отмечать люди советской традиции.
Культурная близость русских и украинцев в сочетании с неоднородностью украинского общества заложила «мину» под государственное строительство Украины. Распад СССР и коммунистического блока на рубеже 1980-1990 годов породил определенный тип самоопределения — стремление «в Европу», прочь от «империи». В Центральной и Восточной Европе, включая Прибалтику, это работало, а вот дальше импульс слабел.
С одной стороны, сама Европа ощущала линию, которая отделяла ее «законную» сферу культурно-исторического присутствия от того, что относилось к другой общности. Украина в понимании большинства европейцев попадала во вторую категорию. С другой стороны, Украина никогда не имела четкой самоидентификации, подобной, например, балтийским странам. Общество колебалось. Носителями националистической идеи выступали жители запада страны, а основой государства служила остальная часть Украины, прежде всего промышленный восток. Сложность конструкции обуславливала невозможность сделать выбор.
Давление с целью заставить определиться привело к тому, что мы наблюдаем сейчас. В то же время кризис и война стимулируют попытки сформулировать-таки национальную идентичность по модели, которая не сработала в начале 1990-х, то есть на антироссийской основе. Это рискованный проект. Он вызывает неприятие как минимум части населения и гарантирует противодействие России, однако отступать некуда — промежуточная фаза, занявшая больше 20 лет, закончилась.
Но и для России происходящее — не просто очередной региональный конфликт. Тот же Солженицын в знаменитой статье 1990 года «Как нам обустроить Россию» писал о неразрывной общности трех славянских республик, полагая, что сохранение ее (а не СССР в целом) — залог будущего России. Горькой иронией судьбы стало то, что через год с небольшим представители именно этих республик решили общность упразднить. Проблемы, тогда заложенные, детонируют сегодня.
Главное — российское сознание так и не определилось с собственными границами. Не формально-политическими, а ментальными, что-то есть с осознанием того, что относится к нашему ареалу, а что нет. И евразийская интеграция, и концепция Русского мира, и реакция на украинские события — составные части этого процесса постсоветского самоопределения. И для России он особенно тяжел, потому что распад Советского Союза сочетался для нас с утратой того, что считалось неотъемлемой частью «нашей страны».
Это антагонистическое, но тесно связанное друг с другом самоопределение — причина, почему все так трагично и мучительно. Внешние факторы и геополитические наслоения — обстоятельства отягчающие, но не главные. Именно поэтому настолько тяжко работает дипломатия.
Федор Лукьянов
ИСТОЧНИК: rg.ru
