Евразийский союз даст России больше, чем слишком прагматичный ШОС
Евразийский союз сейчас является важнейшей целью внешней политики Москвы, и Россия будет вынуждена развивать его в качестве главного конкурирующего проекта по отношению к ШОС. К такому выводу можно прийти, рассматривая итоги азиатского турне президента Владимира Путина по маршруту Ташкент – Пекин – Астана.
Газ: четыре продавца на одного покупателя
В середине 2000-х Россия была главным сторонником идеи трансформации ШОС в военно-политический блок, выступающий в роли «анти-НАТО». Однако эта идея не нашла поддержки остальных участников, причем главным ее оппонентом был Китай.
Постепенно интерес к ней утратила и сама Россия, тем более что ее отношения с Западом заметно улучшились. Главной стала экономическая составляющая ШОС в форме различных проектов сотрудничества между Китаем и странами Центральной Азии.
В первую очередь речь идет о поставках нефти и газа в Китай из Казахстана, Узбекистана и Туркмении, а также о строительстве транспортных коридоров из Китая в Европу через Центральную Азию — в обход России. Россия оказалась полностью исключена из этих проектов.
Пекин предоставляет странам Центральной Азии значительные экономические преференции и кредиты, превратив их в конкурентов России на рынке энергоресурсов. Активное строительство нефте- и газопроводов из Туркмении, Узбекистана и Казахстана в Китай создало ситуацию, когда на локальном рынке имеется четыре (с учетом России) продавца одного и того же товара и всего один покупатель, который, таким образом, может диктовать цены.
Для стран региона поставки энергоресурсов в Китай имеют исключительно важное значение. Например, в марте 2012 г. Узбекистан полностью прекратил поставки газа в Таджикистан, поскольку иначе не мог обеспечить требуемый объем экспорта газа в Китай.
Более того, в Китае очень ревниво следят за развитием трехстороннего Таможенного союза и Единого экономического пространства России, Казахстана и Белоруссии, а также Евразийского союза, видя в этих организациях ограничителей своего влияния в Евразии и конкурентов в ЦА.
Документов принято много. Что дальше?
Состоявшийся в Пекине саммит ШОС, по сути, не привел ни к каким результатам, подтвердив, что соперничество России и Китая за лидерство в организации все больше определяет суть ее существования.
Так, Москва заблокировала предложенную Пекином «Стратегию развития ШОС». Разработанный Китаем документ ориентировался, в первую очередь, на укрепление экономической интеграции, что обеспечивало наращивание преимущества Китая.
Речь шла о создании Банка ШОС со штаб-квартирой в Пекине и под руководством китайца, специального счета ШОС и, главное, зоны свободной торговли в рамках ШОС.
Россия это предложение отклонила.
Вместо этого приняты «Основные направления стратегии развития ШОС», которые, по сути, никого ни к чему не обязывают. Никакой силовой инструментарий в их рамках не вводится, что обессмысливает данный документ.
Все принятые на саммите документы самоочевидны. Они отражают не единство действий или хотя бы их координацию, а единство взглядов по тем вопросам, по которым оно и так ни у кого не вызывало сомнений. Речь идет о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и наркоугрозой, за «информационную безопасность» (т.е., по сути, за контроль над контентом интернета), а также против нестабильности в Афганистане и внешнего вмешательства в дела стран Ближнего и Среднего Востока, в первую очередь – Сирии и Ирана.
Данью вежливости в адрес Москвы стало заявление против развертывания в Европе американской ПРО, однако никаких, даже дипломатических, мер противодействия ему со стороны ШОС не предполагается.
При этом Пекин в очередной раз заблокировал прием в ШОС Индии в качестве полноправного члена, данный вопрос вновь отложен на год, несмотря на активное лоббирование его Москвой на протяжении многих лет.
Китай наступает
Симптоматично, что Ху Цзиньтао в конце саммита заявил о намерении Китая выделить странам – членам ШОС кредит на 10 млрд. долларов, в течение трех лет организовать подготовку 1,5 тыс. специалистов из стран ШОС, в течение 10 лет выделить 30 тыс. квот для студентов из стран ШОС и пригласить 10 тыс. преподавателей на повышение квалификации. Это означает, что Пекин решил реализовывать свою стратегию экономической и политической экспансии в Центральной Азии «явочным порядком», вопреки желанию Москвы.
Аналогичная ситуация складывается и в двусторонних российско-китайских отношениях. Москва уже отказалась от идеи заключения полноценного союза с Пекином, а Пекин не собирается предлагать такой союз Москве (на протяжении всей постсоветской истории руководители Китая постоянно подчеркивают, что отношения с Россией не являются союзническими и никогда таковыми не будут).
Отношения становятся предельно прагматичными. Причем если раньше Россия надеялась продавать в Китай свои высокие технологии, то теперь она надеется покупать их у Китая, либо создавать совместные структуры, где происходит обмен технологиями.
Важнейшим вопросом для России остается энергетическое сотрудничество с КНР. Москва надеется добиться выгодных для себя условий продажи нефти и газа и контрактов на строительство в Китае новых АЭС (кроме Тяньваньской). Однако пока ни на какие уступки Пекин не идет и, похоже, идти не собирается.
Таким образом, Россия и Китай продолжают имитировать «стратегическое партнерство» и заявлять о «беспрецедентно хороших» отношениях между собой. Реальные же российско-китайские отношения становятся все суше, в них все больше элементов открытого соперничества. В первую очередь, это как раз соперничество за влияние в Центральной Азии, то есть в зоне действия ШОС.
Соперничество будет неизбежно усиливаться, поскольку экспансия Китая в данный регион неизбежна, а для России совершенно неприемлемо вторжение внешних сил на постсоветское пространство, которое Москва считает зоной своих особых, исключительных интересов.
Евразийский союз – в разумных границах
Главным конкурирующим проектом России по отношению к ШОС, видимо, станет Евразийский союз, который сейчас является важнейшей целью внешней политики Москвы.
На сегодняшний день более глубокие формы интеграции (Таможенный союз и Единое экономическое пространство, с дальнейшей ориентацией на Евразийский союз) складываются в трехстороннем формате Россия – Белоруссия — Казахстан. Эти страны образуют единый территориальный комплекс, имеют сопоставимые уровни жизни и экономического развития, характеризуются этнопсихологической близостью населения.
В ходе интеграции эти страны достаточно точно повторяют путь строительства ЕС. В Европе также начинали с чисто экономических форматов, в первую очередь – таможенного союза. Руководители всех трех стран регулярно заявляют о том, что объединение является полностью добровольным и исключительно экономическим.
К сожалению, существует большая опасность попыток со стороны России добиться экстенсивного расширения новых объединений с игнорированием негативного опыта ЕС. Принятие в Евросоюз по чисто политическим и идеологическим соображениям, но вопреки экономической логике и здравому смыслу таких стран, как Болгария и Румыния, а в еврозону – Греции и Португалии, поставило всю структуру на грань краха.
Аналогичный и даже еще более драматический эффект может вызвать принятие в ТС Киргизии и Таджикистана — несостоявшихся государств с крайне низкими уровнями жизни и экономического развития, с сильнейшими внутренними социальными, этническими, конфессиональными и региональными противоречиями. Причем ситуация в этих странах лишь ухудшается из-за высочайшего уровня коррупции и практически поголовного отъезда экономически активного населения на заработки в Россию, Казахстан, Турцию.
Поэтому для России интеграция с ними не порождает ничего, кроме больших проблем и огромных расходов, не обещающих никакой отдачи даже в отдаленной перспективе. Интересны Москве эти две страны могут быть лишь как стратегическое предполье против талибов, когда те вернутся к власти в Афганистане и начнут экспансию на север.
Если при строительстве Евразийского союза удастся последовательно пройти все необходимые этапы, без ненужного форсирования и расширения, которое лишь ослабляет создаваемую организацию, в итоге может получиться очень сильное и сбалансированное объединение.
Александр Храмчихин,
заместитель директора Института политического и военного анализа
