Как управлять раненой империей?
Резюме: Вместо того чтобы отказаться от политики Буша и его предшественников, Обама стал еще одним ее продолжателем.
На наши книжные прилавки выходит наделавшая много шума в Америке «Нерассказанная история США» — бестселлер, написанный оскароносным режиссером Оливером Стоуном в соавторстве с Питером Кузником*. «Огонек» публикует отрывки из главы, посвященной Бараку Обаме
«Мы очень привлекательная империя, принадлежать такой всякий захочет»,— хвалился неоконсерватор Макс Бут вскоре после 11 сентября. Но после двух длительных и безнадежных войн, триллионов потраченных на военные цели долларов, создания сети из более чем тысячи зарубежных баз, пыток и издевательств над заключенными на нескольких континентах, нарушений как международного права, так и Конституции США, экономического кризиса, ударов беспилотных самолетов, убивавших как подозреваемых в терроризме, так и мирных жителей, неслыханного для развитых стран разрыва между богатыми и бедными, невообразимо низкого уровня школьных знаний, беспрецедентного правительственного надзора за частной жизнью граждан, разрушающейся инфраструктуры, протестов со стороны как левых, так и правых и загубленной международной репутации американская империя потеряла всякую привлекательность.
Джордж Буш-младший, отменивший в 2011 году свою речь в Швейцарии из-за опасений столкнуться с массовыми протестами и риска быть обвиненным в военных преступлениях, а также его советники с имперским образом мышления несли львиную долю ответственности за столь плачевное положение дел.
В результате их действий Барак Обама и весь американский народ столкнулись с хаосом, царившим в стране и мире. Обама признавался: «Я унаследовал мир, который может взорваться в любую минуту дюжиной различных способов…»
Страна, которую унаследовал Обама, действительно пребывала в состоянии разрухи, но он во многом ухудшил ситуацию еще больше. Он оказался в Белом доме на волне народной эйфории, очаровав избирателей красивыми речами, блестящим умом, безупречной биографией, обещанием защищать гражданские права, отказом от односторонних действий и резким неприятием иракской войны.
Избрание президентом Барака Хусейна Обамы, сына темнокожего кенийца и белой американки из Канзаса, выросшего в Индонезии и на Гавайях, окончившего Колумбийский университет и возглавившего Harvard Law Review, казалось чем-то вроде искупления грехов страной, чья репутация была запятнана расизмом, империализмом, милитаризмом, бряцанием ядерным оружием, уничтожением окружающей среды и безграничной жадностью. Ошибочная политика США принесла множество бед. Поэтому в избрании Обамы многие действительно видели искупление. Он напоминал им о других страницах американской истории: об идеализме, вере в равенство, в Конституцию, в республику, гуманность, экологию и принятие свободы и демократии в качестве универсальных принципов.
Но, вместо того чтобы отказаться от политики Буша и его предшественников, Обама стал еще одним ее продолжателем. Вместо снижения влияния Уолл-стрит и крупнейших корпораций на жизнь Америки, он позволил им в полном объеме продолжать хищническую деятельность. Вместо восстановления гражданских свобод, уничтоженных Бушем, и отказа от полномочий, узурпированных после 11 сентября, Обама, за редким исключением, еще больше ужесточил политику в сфере национальной безопасности и надзора за гражданами, окончательно уничтожив гражданские свободы и право на инакомыслие…
Экономист Техасского университета Джеймс Гэлбрейт жестко раскритиковал Обаму за то, что тот пошел на поводу у банкиров, будто не было других путей выхода из кризиса: «…Действия, предпринятые командой Обамы после прихода к власти, нельзя оправдать ничем. Закон, политика и политики — все они указывали единственно верный путь: сдать опасные банки Шейле Бейр из Федеральной корпорации страхования вкладов, обеспечить финансовую безопасность вкладчиков, сменить руководство, выгнать лоббистов, провести аудит отчетности, посадить мошенников и перестроить финансовые учреждения, сократив их число. Финансовая система должна быть вычищена, а крупные банкиры вышвырнуты вон из политики.
Команда Обамы из этого не выполнила ничего. Зато она объявила о начале «стресс-тестов», нацеленных на то, чтобы скрыть истинное состояние банков. Она надавила на Федеральный совет по стандартам учета, чтобы тот позволил банкам игнорировать рыночную цену своих токсичных активов. Руководство осталось на своих местах. Никого не посадили. Федеральная резервная система (ФРС) снизила стоимость фондов до нуля. Президент оправдывал все это, постоянно повторяя, что целью такой политики является «оживление финансовой системы».
Банки закатили пир. Заявленные доходы возросли, бонусы тоже. Благодаря свободным активам банки могли наживаться без всякого риска, просто продавая свои долговые обязательства Министерству финансов. Они могли устроить биржевой бум. Озолотиться на продаже собственности. Их потери на ипотечном рынке были сокрыты от посторонних глаз…»
Бывший глава ФРС Пол Волкер советовал Обаме пойти на жесткие меры. «Прямо сейчас,— говорил он,— у вас есть шанс, они беззащитны. Вы должны вонзить копье в сердце всем этим парням с Уолл-стрит, которые годами только и делали, что торговали долгами». Но, вместо того чтобы вступить в борьбу с Уолл-стрит, в марте 2009 года Обама пошел на поклон к руководителям 13 крупнейших банков. Он сказал им: «Я хочу помочь. Я здесь не для того, чтобы причинить вам вред. Я защищу вас. Но если я прикрою вас от гнева общества и конгресса, вы должны будете помочь мне решить проблему компенсаций». Банкиры принесли торжественную клятву самоограничения и продолжили получать небывалые льготы. Таким образом, в отличие от европейцев, урезавших размер любых компенсаций банкирам, правительство Обамы не ограничило их даже для тех компаний, которые само же спасло путем финансовых вливаний. В результате доходы банков взлетели. Газета Wall Street Journalсообщала, что общий объем компенсаций и выплат в банках Уолл-стрит, инвестиционных банках, хедж-фондах, фирмах по управлению капиталами и на фондовых биржах в 2009 и 2010 годах достиг рекордных уровней: 128 и 135 миллиардов долларов соответственно.
Наиболее шокирующий показатель того, в какую бездну рухнули США, стал известен в октябре 2011 года. В докладе «Социальная справедливость в ОЭСР: сравнительный анализ стран-членов» фонд Bertelsmann поставил США на 27-е место из 31. Хуже дела обстояли только в Греции, Чили, Мексике и Турции. Доклад учитывал множество факторов, включая борьбу с бедностью, уровень бедности среди детей и стариков, неравенство доходов, расходы на дошкольную подготовку, положение в здравоохранении и многие другие показатели. По общему уровню бедности США оказались на 29-м месте, а по уровню бедности среди детей и неравенству доходов — на 28-м. Национальный центр поддержки детей из бедных семей при Колумбийском университете сообщил, что 42 процента детей живут в малообеспеченных семьях, половина из них находится за чертой бедности. В декабре 2011 года агентство Associated Press сообщило, что почти половина американцев живет либо на грани, либо за чертой бедности. Бюро переписи населения сообщало, что в 2010 году за чертой бедности жили 46,2 миллиона американцев — самый высокий уровень за 52 года существования такой статистики.
И дело не только в том, что все больше американцев оказывается за чертой бедности, а в том, что все меньше людей могут выбиться из нищеты. Исследования в сфере социальной мобильности разрушили миф о том, что США — это общество, где из низов легко взобраться на самый верх. На самом деле США с их дырявой социальной сферой, не дающими никаких знаний школами и низким процентом членов профсоюзов имели гораздо меньшую социальную мобильность, чем другие промышленно развитые страны…
Лауреат Нобелевской премии, экономист из Принстонского университета Пол Кругман посетовал, что Обама перестал быть «вдохновляющей фигурой», превратившись в «робкого и слабохарактерного парня, который вряд ли способен отстоять хоть какую-то позицию»…
Особенно разочаровал сторонников Обамы его отказ отойти от концепции полицейского государства, подорвавший гражданские свободы в США. А ведь как все хорошо начиналось! В первый же день своего правления он отменил введенные в 2001 году директиву Буша по ограничению доступа к документации бывших президентов и меморандум Эшкрофта, позволявший отказывать в доступе к любым документам. Пообещал, что правительство будет работать гласно. «Слишком долго этот город (Вашингтон.— Авт.) был окутан завесой тайны,— говорил Обама.— Наше правительство будет стоять на стороне не тех, кто стремится скрыть информацию, а тех, кто хочет получить ее. Гласность и правовое государство станут краеугольными камнями моего президентства».
Приверженность Обамы гласности длилась недолго. К лету 2010 года Американский союз защиты гражданских свобод (АСЗГС) уже вовсю предупреждал о «чрезвычайно серьезном риске того, что правительство Обамы начнет прибегать к мерам, которые считались крайними, а то и откровенно незаконными даже во времена Буша».
Именно это Обама и сделал. Данные избирателям обещания защитить Конституцию от начавшихся при Буше посягательств оказались забыты. Так, стремясь победить на выборах, Обама критиковал Буша за постоянное использование государственной тайны как оправдания для помех правосудию. Но, оказавшись в Белом доме, сам стал не только пресекать судебные разбирательства в отношении пыток и иных злоупотреблений времен Буша, но и расширил подобную практику. New York Timesназвала это «новым словом в политике секретности»…
Работавший во времена Буша в Министерстве юстиции Джек Голдсмит писал в журнале New Republic: «Новое правительство скопировало большую часть программ Буша, а некоторые даже расширило. Почти все изменения Обамы были на уровне обертки, аргументации, символизма и риторики…»
Борцы за гражданские свободы, ожидавшие столь многого от бывшего преподавателя конституционного права, пребывали в состоянии шока. Его коллега по юридическому факультету Чикагского университета Джеффри Стоун, председатель Американского конституционного общества, осудил Обаму за отход от обещаний, посетовав на его «готовность идти по следам своего предшественника». Профессор права Университета им. Джорджа Вашингтона Джонатан Терли отмечал, что «избрание Обамы может стать самым катастрофическим событием в истории гражданских свобод».
Во многом Обама оказался даже более скрытным, чем патологически скрытное правительство Буша — Чейни. Он засекретил больше информации и отвечал на запросы в рамках Закона о свободе информации с большей неохотой, чем его предшественники…
Ничего Обама не делал и для того, чтобы остановить рост влияния разведок и контрразведок. В 2010 году Washington Post выпустила серию из четырех статей, ставшую настоящим холодным душем. Эти статьи были результатом двухлетнего расследования, названного авторами «альтернативной географией США, Совершенно Секретной Америки, скрытой от взоров общественности». В этом мире 854 тысячи человек (хотя истинная цифра, вероятно, была ближе к 1,2 миллиона) с особым доступом, работавшие на 1271 правительственную организацию и 1931 частную компанию примерно в10 тысячах точек на территории США, заняты в сфере контртерроризма, национальной безопасности и разведки. Две трети этих программ контролирует Пентагон. Бюджет разведок в 2009 году перевалил за 75 миллиардов долларов. По сравнению с моментом терактов 11 сентября эта цифра выросла более чем в два с половиной раза. Каждый день АНБ перехватывает 1,7 миллиарда электронных писем, телефонных звонков и других видов сообщений.
В заключительной статье журналисты Washington Post Дана Прист и Уильям Эркин сообщили, что США «создают громадный внутренний разведывательный аппарат для сбора информации об американцах. Они используют ФБР, полицию, органы госбезопасности и военных следователей». Многим из их объектов «даже не были предъявлены какие бы то ни было обвинения». Их вина заключалась лишь в том, что они вели себя подозрительно. Надзор осуществлялся 3984 организациями на уровне общин, штатов и на федеральном уровне. При этом часто использовались те же методы, что в Ираке и Афганистане. ФБР собрало 96 миллионов отпечатков пальцев, хранящихся в Кларксберге (штат Западная Виргиния)…
Слежка в рамках Закона о патриотизме была продлена до 2015 года. ФБР увеличило штат агентов на 14 тысяч. Верховный суд расширил возможности в сфере обысков и надзора. В результате гарантированное 4-й поправкой (к Конституции) право на частную жизнь и защиту от необоснованных обысков и арестов — то, что отцы-основатели считали священным,— было серьезно подорвано.
Опасения, которые у борцов за гражданские свободы вызывали новые полномочия американского правительства, полученные после 11 сентября, были обоснованными. Джонатан Терли насчитал 10 таких полномочий: 1) право президента отдать приказ об убийстве гражданина США; 2) бессрочное содержание подозреваемых под стражей; 3) право президента решать, будет ли пленный отдан под юрисдикцию федерального суда или военного трибунала; 4) ведение слежки без ордера; 5) возможность засекретить доказательства, использованные для ареста и вынесения приговора, а также право ссылаться на государственную тайну в качестве основания для прекращения судебных разбирательств по искам, выдвинутым против правительства; 6) отказ в проведении суда над военными преступниками; 7) возможность более широкого использования тайных закрытых судов по Закону о надзоре за внешней разведкой; 8) судебный иммунитет для организаций, ведущих слежку за гражданами США без надлежащего ордера; 9) надзор за гражданами без санкции суда; 10) возможность чрезвычайной выдачи людей в страны, включая те, где применяются пытки.
Хотя Обама пообещал не пользоваться некоторыми из этих полномочий, его решение никак не ограничивает тех, кто сменит его в Овальном кабинете. И, как верно подметил Терли, «самовластие в стране определяется не только использованием авторитарных полномочий, но и возможностью их использования. Если президент может лишить вас свободы или жизни, все права становятся не более чем игрушкой в руках власти»…
Вожди Американской революции прекрасно понимали угрозу подобной тирании. Когда после Филадельфийского конвента 1787 года одна женщина спросила Бенджамина Франклина: «Скажите, доктор, у нас в стране республика или монархия?» Франклин произнес слова, которые не потеряли своей актуальности и в наши дни: «Республика, мадам, если вы сумеете ее сохранить».
Оливер Стоун, Питер Кузник
ИСТОЧНИК: globalaffairs.ru
