Наследство Каддафи: кто и с какой целью делит Ливию?

После 2011 года, когда ливийские повстанцы при поддержке НАТО свергли власть Муаммара Каддафи, страна не знала прочного мира. Столкновения, продолжающиеся по сей день, развернулись с 2014 года. Состоявшиеся тогда выборы в парламент вызвали нарекания у умеренных исламистов, потерявших свои позиции. Опасаясь за свою безопасность, депутаты совершили переезд из Триполи, который контролировали недружественные им ополчения, в восточный город Тобрук. Законодатели озаботились формированием собственных боевых соединений: так была создана Ливийская национальная армия (ЛНА), которую вскоре возглавил фельдмаршал Халифа Хафтар. Власть в Триполи осталась за Правительством национального спасения, представлявшим предыдущий состав парламента.  В 2015 году перед Ливией ненадолго забрезжила надежда на мир: новый парламент и его противники заключили Схиратское соглашение об образовании Правительства национального согласия. Новый орган власти получил поддержку ООН. Однако  передавать ему полномочия не спешил никто. Отношения договаривающихся сторон и ПНС, которое должно было их объединить, безнадежно испортились. И если справиться с Правительством национального спасения Правительству национального согласия удалось, то с Тобрукским парламентом — нет. В начале 2019 года войска, верные парламенту, развернули наступление на Триполи. Однако захватить город не смогли: неудавшийся натиск обернулся затяжной позиционной войной. Боевые действия охватили не всю страну: на юге власть осталась в руках местных, преимущественно племенных, ополчений.

76-летний Халифа Хафтар — ключевая фигура в разворачивающихся событиях. На территориях, признающих власть парламента, военный пользуется безоговорочным авторитетом. Поддержку маршалу оказывают принципиальные противники любых исламистов, в том числе умеренных. Сторонников такого курса немало — в их числе Египет и Объединенные Арабские Эмираты. По сведениям Пентагона, эти страны уже вовлечены во внутриливийское противостояние: они помогают армии парламента своей авиацией.

На стороне Хафтара выступает и часть тех, кто ностальгирует по временам Муаммара Каддафи. В 1969 году будущий маршал был среди тех, кто помогал будущему диктатору прийти к власти. Однако в конце 1980-х судьбы военных разошлись: Хафтар попал в плен к соседнему с Ливией государству Чад и, оказавшись в тюрьме, примкнул к заговорщикам, планировавшим у себя на родине переворот. После его провала Хафтар проживал в США: при возвращении в Ливию его ждала бы смертная казнь. Несмотря на то что Каддафи и Хафтар стали врагами, между ними немало общего: военная харизма, единоличный стиль управления, категорически отрицательное отношение к радикальному исламу и готовность действовать против него силой. Хафтар готов выступить как преемник Каддафи и в том, что касается нелегальной миграции: сдерживать ее всеми средствами.

Признанное ООН Правительство  национального согласия возглавляет политик, не входивший в окружение Каддафи. 59-летний Фаиз Сарадж — сын министра в правительстве короля Идриса I, свергнутого будущим диктатором в 1969 году. На стороне главы ПНС — симпатии стран Евросоюза и в особенности Турции. Однако военные возможности законных властей оставляют желать лучшего. К началу 2020 года под их контролем находится только узкая часть прибрежной полосы с центром в Триполи.

В декабре 2019 года Сарадж призвал международное сообщество оказать ему поддержку против Хафтара. На призыв отреагировали в Анкаре. Последовало соглашение, предусматривающее размещение турецких войск на территории Ливии. Мандат на их пребывание продлится год. По словам президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, его военные ограничатся тренировкой местных вооруженных сил и работой по координации их действий. При этом не исключается, что в Ливию прибудут бойцы из сирийских группировок, дружественно настроенных к Анкаре. Те могут напрямую оказаться на линии фронта.  Помимо военной составляющей у турецко-ливийского альянса есть еще и экономическая. Страны заключили договор о разграничении исключительных экономических зон в водах Средиземного моря. Соглашение позволяет Турции выдвинуть претензии на ранее не принадлежавшую ей часть акватории. В Греции, Израиле и на Кипре считают, что этот пакт задевает интересы других средиземноморских держав. Волей-неволей те тоже вовлекаются в орбиту внутриливийского конфликта.

Значение Ливии для государств-соседей и России определяется ее географическим положением на стыке миграционных потоков. После свержения в 2011 году Муаммара Каддафи на территорию страны устремились мигранты из Африки южнее Сахары. Общее число нелегальных переселенцев оценивают в 800 тысяч человек. Возвращение мира в Ливию позволило бы новым властям поставить заслон на пути этого потока. Напротив, сползание в хаос может обернуться новым наплывом нелегалов на территорию Европейского союза.  Страх ЕС перед мигрантами — одна из козырных карт в руках фельдмаршала Хафтара, готового действовать военными методами, чтобы остановить переселенцев. Оборотная сторона такого подхода — массовое нарушение прав человека.  Если гражданская война в Ливии прекратится, изменения могут произойти и на мировом рынке нефти. Родина Хафтара и Каддафи занимает первое место Африке по объемам разведанных запасов черного золота. Однако в условиях продолжающегося конфликта возможности по обнаружению природных ископаемых ограничены.

Российские власти выступают за скорейшее примирение между воюющими сторонами. В январе 2020 года Владимир Путин вместе с Реджепом Тайипом Эрдоганом призвал к заключению перемирия, которое могло бы начаться 12 января. В Кремле отвергают обвинения Турции, по сведениям которой российские граждане участвуют в ливийском конфликте на стороне фельдмаршала Хафтара. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков подчеркивает, что власти нашей страны не могут контролировать перемещение всех своих соотечественников, в том числе если те направляются в зону боевых действий.