Распад Советской Молдавии и дальнейшее государственное строительство в регионе

Смысловые оценки территориального распада Советской Молдавии, государственного строительства Республики Молдова и Приднестровской Молдавской Республики в контексте региональной геополитики

Распад Советской Молдавии (МССР), как преддверие распада СССР, фактически начался еще в 1988-89-х годах с активной этнополитизации молдавского общества и тогдашней партийной номенклатуры, под лозунгами румынизации общества[1], со смысловой, духовной войны, с разрушения целостной государственной интернациональной идеологии тогдашнего единого государства – Советского Союза. Националистическими силами, выступающими за объединение республики с Румынией, была предпринята массированная смысловая атака на существующие советские смысловые мировоззренческие поля. В общество были вброшены громадные массивы новых смысловых понятий: тезисы об идентичности молдавской и румынской наций, молдавского и румынского языков, необходимости перехода к латинской транскрипции, скорейшего выхода Молдавии из состава СССР и ее объединения с Румынией.

Подтекст новых общественно-государственных смыслов был предельно ясен: «Один язык – один народ!», «Мы румыны – и точка!», «Русские оккупанты – убирайтесь домой!», «Чемодан – вокзал – Россия!». Суть таких «новации», скорее всего лежит в плоскости сознания, на что обратили внимание российский ученый Д. Фурман, заявивший, что «молдаване обладают самым неопределенным и противоречивым этническим самосознанием»[2] и известный английский ученый Д. Делетант, назвавший молдаван «самой искусственной национальностью СССР»[3]. На наш взгляд, именно данные смыслы и стали главным инструментом территориального распада Советской Молдавии.

Пытаясь добраться до сути проблемы, необходимо помнить, что к моменту распада Советского Союза и обретения Молдовой независимости, она фактически не имела исторического опыта государственного строительства. С 1812 года территория Молдавии (Бессарабии) периодически находилась под юрисдикцией то России (СССР), то Румынии, а созданная впоследствии Молдавская ССР была искусственно слеплена из двух самостоятельных субъектов: собственно Бессарабии (Молдовы) и Приднестровья (Молдавской АССР), которое исторически никогда не входило в состав ни Румынии (за исключением двух с половиной лет фашисткой оккупации), ни в состав Молдавского княжества. Различия между этими субъектами, всегда носили, прежде всего, цивилизационно-культурный, геополитический характер. Как следствие, у населения этих двух государственных субъектов сформировалось разное отношение к истории, культуре, языку, разные геополитические ориентации и предпочтения. Поэтому, когда в Советской Молдавии в конце 80-х годов прошлого века начался, так называемый, период национального возрождения, и значительная часть молдавской интеллигенции, особенно гуманитарной (учителя и преподаватели) и творческой (писатели и журналисты) потенциально превратилась в «румынскую», оказалось, что в республике так и не была сформирована единая гражданская нация, а жители Правобережья и население Левобережья Днестра имеют разные цивилизационные, политические и геополитические предпочтения, ценности, идеалы, ориентации.

Правда, следует уточнить, что далеко не все население Правобережной Молдавии поддерживало национал-унионистские устремления представителей молдавской интеллигенции. Необходимо иметь в виду, что в двух крупнейших городах Правобережной Молдавии: Кишиневе и Бельцах преобладало, скажем, так, русскоязычное население, юг Молдавии в значительной степени был населен гагаузами и болгарами, а север Молдавии — украинцами. Вместе с существенной частью, собственно молдавского населения республики, этот массив населения не стремился к выходу из состава СССР, цивилизационно, культурно, геополитически он больше ориентировался не на Запад и Румынию, а на Восток – Россию и Украину. Политически эти группы населения даже попытались консолидироваться, организационно дать отпор молдавским и румынским националистам. В ответ на создание в 1989 году молдо-румынскими активистами «Народного Фронта» (председатель И. Ходыркэ) ими было образовано Интердвижение «Унитате-Единство» (председатель президиума А. Лисецкий), которое позиционировало себя как сторонника сохранения единого интернационального государства — Советского Союза, защитника всех жителей Молдавии, вне зависимости от их национальности. Однако, их надежды на то, что союзный центр решительно вмешается в складывающуюся общественно-взрывоопасную ситуацию и защитит их от агрессивного национализма и румынизма не оправдались. Пытаясь не нарушать существующие законы и правила проведения общественных мероприятий, не находя в среде русскоязычных массовой поддержки и не проявляя движенческой боевитости «Интердвижение» не смогло на равных конкурировать с «Народным Фронтом». Политической инициативой в республике надолго завладели сторонники выхода Молдавии из СССР, провозглашения независимого молдавского национального государства, с последующим вхождением в состав матери-Родины Румынии.

Очень важно понять, и это может быть самое главное, что политической реальностью Советской Молдавии конца 80-х годов ХХ в., становится румынская направленность тогдашнего «молдавского интеллигентского национализма», опирающегося в своей идеологической и политической деятельности на базовую максиму, что, мол, Советская Молдавия, это во многом искусственное образование, неудачный «румыно-славянский эксперимент»[4]. Важнейшими смысловыми действами этого периода стали: утверждение в Молдавии государственным молдавского (румынского) языка и перевод его на латинскую графику, во многом, общерумынской национально-государственной символики, массовое, практически всеобщее, переименования улиц молдавских городов и сел, замена прежних названий (в основном русских) на румынские (бессарабские). Тем самым уничтожалась историческая память принадлежности к России, Советскому Союзу. На митингах «фронтистов» (активистов «Народного Фронта») самыми популярными становится лозунги: «Долой границу, разделяющую румынский народ!», «Пробуждайся румын!»[5].

6 мая 1990 года на мосту, через реку Прут, молдавскими и румынскими унионистами была проведена масшабная акция под названием «Мост цветов», которая должна была символизировать установление особых дружеских, братских отношений между Молдовой и Румынией и стать прелюдией к объединению Молдавской ССР и Румынии. В данном контексте следует признать, что этнический барьер между бессарабскими молдаванами и румынами, и на это обращали внимание многие ученые и политики, практически всегда был малозаметен, а по сути, отсутствовал. Как писал в те годы молдавский поэт В. Барда «еще два года назад некоторые верили, что они – просто молдаване. Сегодня они сознают, что они – румыны. Возможно, мы в большей степени националисты, чем румыны, потому что мы были оккупированы»[6]. Это же, фактически подтверждал в свое время и первый секретарь ЦК КПМ Иван Бодюл, говоря о том, что «если мы будем признавать общность языка и культуры молдаван и румын, что тогда останется от молдавской нации?»[7].

В этих новых политических условиях, молдавское «фронтистское» национальное движение, возникшей как движение «прочь из СССР» все больше превращается в движение в сторону Румынии. В союзе с национальной партийной номенклатурой оно фактически берет курс на румынизацию общества. Основным лозунгом этого курса становится непризнание пакта Молотова-Риббентропа и ликвидация его последствий. Причем, абсолютное большинство политических лидеров Молдовы того времени, рассматривало борьбу за независимость как  некий переходный этап, как нечто временное, преходящее, не как долгосрочный проект, обладающий самостоятельной ценностью. Конечной же политической целью движение за независимость должно было стать воссоединение с Румынией, возвращение в лоно «матери-Родины». Иначе говоря, основой внешней политики Молдовы этого периода все больше становится унионизм[8]. Об этом также откровенно говорит один из лидеров «Народного Фронта» Ю. Рошка: «Распад Советской империи неизбежен, и, когда она исчезнет, мы объединимся с Румынией…Молдавская Республика – искусственно созданное государство»[9]. Ему вторит М. Снегур, первый президент независимой Молдовы: «Независимость – это, конечно, временный период. На первых порах будут существовать два румынских государства, но это будет длиться недолго. Я повторю еще раз, что независимость является этапом, а не целью»[10]. В целях популяризации этих идей, газета «Народного Фронта» — «Цара» напечатала «Десять заповедей бессарабского румына», составленных лидерами националистов-унионистов И. Хадыркэ, И. Друцэ, Д. Матковским, Г. Виеру, Л. Лари[11].

Курс на выход Молдавии из Советского Союза и реинтеграцию в состав Румынии,  часто приобретал, скажем, так радикальный формат, дополнялся агрессивным сопровождением и отказом от всяких форм компромисса. Это стало проявляться в открытых угрозах в адрес русскоязычного населения, восприятии его как «оккупантов», навязавших Молдове советскую власть, в вытеснении его из управленческой, образовательно-научной, культурной и информационной среды. Националистическое политическое руководство Молдавии запрещает проводить на своей территории  17 марта 1991 года референдум о сохранении СССР (Президент М. Снегур в данной связи заявил, что нельзя допустить, чтобы русское меньшинство участвовало в решении судьбы молдаван.)[12], категорически осуждает, так называемый, путч ГКЧП и всех политиков,  его поддержавших и 27 августа 1991 года провозглашает независимость Республики Молдова.

Особенность «молдавской ситуации» состоит еще и в том, что перед значительной частью населения Молдовы, в основном русскоязычной, возникла реальная угроза полного отрыва от своей ментальной родины – СССР — России, превращения в бесправное меньшинство в чужом и даже «враждебном» государстве. Что, естественно, не могло не вызвать с их стороны крайне негативного восприятия нового национального государства и новой молдо-унионистской правящей верхушки. Но если,  в самой Правобережной Молдове, только компактно проживающим гагаузам, находящимся под Дамокловым мечом этой угрозы, удалось, в результате ожесточенного сопротивления, пусть и в малой степени, но добиться защиты своих прав и определенного уровня национального самоопределения (создания Гагаузской Республики «Гагауз Ери»), то Приднестровье (Левобережная Молдавия), населенное в основном русскими, украинцами и русскоязычными молдаванами, в полной мере воспользовалось незаконным выходом Молдавии из Советского Союза (с грубыми нарушениями Закона СССР от 3 апреля 1990 года «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР»), своим законным правом на самоопределение народа и образование самостоятельного государства – провозгласив создание Приднестровской Молдавской Республики.

В данном контексте, нельзя,  не обратить внимание на то обстоятельство, что молдавский фактор всегда играл особую роль во внутренней и внешней политике Румынии. Политический класс Румынии, сформировавшийся после «революции» 1989 года, воспринимал Молдавию (Бессарабию) как утраченную румынскую провинцию, и вынашивал планы объединения Молдавии с Румынией по образцу 1918 года, возврату Молдавии (Бессарабии) «стране-матери Румынии». Фактически, как мы уже отмечали, это было отражением стремления к поглощению Молдавии, основанного на этническом родстве, даже сходстве, молдаван и румын и лингвистической идентичности их языков. Более того, «бессарабский вопрос» важен был для Румынии, в том числе и в плане заявки на региональное лидерство, противостояния России, в силу чего призывы румынского политического класса, к объединению, всегда сопровождались поддержкой в Молдавии (Молдове) наиболее русофобских сил. Не случайно, именно Румыния стала первой страной, которая в августе 1991 года признала независимость Молдавии и установила с ней безвизовый режим пересечения границы. В решении румынского парламента от 3 сентября 1991 года говорилось, что Румыния готова оказать поддержку парламенту, президенту и правительству Молдавии в «преодолении последствий пакта Молотова – Риббентропа»[13]. Вне всякого сомнения, это было демонстрацией намерений по объединению двух стран.

Однако, несмотря на явную тенденцию к соединению двух стран, Румынии и Молдовы в одно государство, по ряду, в первую очередь, субъективных причин, это объединение не состоялось. Прежде всего, как утверждает румынский дипломат А. Преда, из-за излишней «политической осторожности» президента Румынии И. Илиеску, его боязни негативной реакции Москвы. А Преда утверждает, что президент Молдовы М. Снегур дважды в 1991 году предлагал румынскому президенту объединить Бессарабию (Молдову) и Румынию, в обмен на должность вице-президента Румынии для себя[14].

Более того, некоторые политики утверждают, что это объединение могло произойти еще в 1990 году. Как вспоминает бывший руководитель пресс-службы Министерства национальной обороны Румынии, доктор военных наук И. Петреску, в 1990 году, когда более 1 миллиона  румын перешло границу через железнодорожный мост на реке Прут в Молдавию, вопрос воссоединения государственного единства должен был, вот-вот решиться, однако, по просьбе президента СССР М. Горбачева, президент Франции Ф. Миттеран «попросил» румынского президента «не допустить оплошностей».[15]  Как бы там ни было, Молдавия (Молдова) в этот нестабильный период своего политического развития сохранилась в качестве независимого государства (может быть даже вопреки своей политической воле) и взяла курс на укрепление своего суверенитета. Пытаясь силой, в том числе военной, «вернуть» в свое территориально-государственное пространство, провозгласившее свой суверенитет Приднестровье.

В свою очередь, политическое руководство Румынии, осознав невозможность на том этапе объединения с Молдовой, разработало стратегию, так называемого, конструктивного взаимодействия двух государств, для формирования предпосылок к максимально возможному, в перспективе, политическому сближению (объединению). В этих целях, Румыния стала оказывать целенаправленную поддержку и финансировать в Молдове образовательные программы, деятельность неправительственных организаций и неканонической Бессарабской митрополии Румынского патриархата, проводить политику упрощенного принятия населением Молдовы румынского гражданства[16]. Работая на перспективу, правительство Румынии начало выделять по 5 тысяч стипендий ежегодно, для обучения молодых людей из Молдовы в учебных заведениях Румынии, прекрасно понимая, что пройдя курс идеологического и политического воспитания в духе румынских национальных ценностей, молодежь эта, в своем большинстве, станет надеждой и опорой в процессе будущего политического объединения двух государств.

Совершенно иная общественно-политическая ситуация складывалась в конце 80- годов ХХ века на Левобережье Днестра, на территории бывшей Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики (Приднестровья), где русская культура и российское присутствие имеют глубокие исторические корни. На протяжении всего XVIII века на эту территорию мигрирует духовно-культурная элита Русской православной церкви. Население Приднестровья, представляющее в большой степени потомков русских переселенцев, солдат и офицеров Суворовской армии, которые вместе с генералиссимусом А. Суворовым основали город Тирасполь (ныне столицу Приднестровья), советской армии и новой российской армии всегда отождествляло себя со своей большой Родиной – Россией (Советским Союзом), обладало собственной, отличной от населения Молдавии, идентичностью. На это, в частности, было обращено серьезное внимание в докладе СБСЕ от 1993 года, где также подразумевается, что существование самостоятельного Приднестровского региона даже не подлежит обсуждению[17].

Мы уже отмечали, что образованная в 1940 году волевым, «сталинским» путем Молдавская ССР, была искусственно слеплена из Бессарабии (Молдавии) и МАССР. Присоединение Бессарабии к МАССР и «образование» Молдавской ССР преследовало исключительно геополитические цели. Ее юридические основы, как и нынешние границы, явились следствием волюнтаризма внешних, геополитических факторов, действовавших десятилетиями и не имевших ничего общего с волеизъявлением молдавского народа. Будучи образованной, она во многом так и оставалась разделенной, причем, не столько рекой Днестр, которая издревле выступает  своеобразной геополитической границей между Западом и Востоком, сколько, и это определяющее, разделенной историей, культурой, ментальными ценностями, геополитическими симпатиями населения. И если публично, в условиях жесткого советского политического режима, эти духовные и ментальные смыслы, как бы «спали», то во вновь создаваемых общественно-политических условиях конца 80-х – начала 90-х годов прошлого столетия, в атмосфере нарастающего молдавского национализма и румынизма, эти спящие смыслы (принадлежность к российской цивилизации, к «Русскому миру», евразийская геополитическая ориентация) очнувшись от «летаргического сна» заработали на полную силу, превратились в движущую общественно-политическую силу. Именно данные смысловые максимы стали опорными точками в борьбе жителей Приднестровья — приднестровского народа, против набирающего в Молдове силу, агрессивного унионизма, вытеснения из государственной сферы деятельности русского языка, ущемления своих прав, за свое культурное и политическое самоопределение. Иными словами, рассматривая процессы этнополитизации и румынизации тогдашнего молдавского общества как угрозу собственному жизненному укладу, население Левобережья — Приднестровья решительно выступило в поддержку своих базовых  ценностей, за собственный путь общественного и государственного строительства.

Фактически впервые, еще в условиях СССР, отстранив от управления обществом партийных и советских государственных чиновников, приднестровцы демократическим путем создают две уникальные организации – Объединенный Совет Трудовых Коллективов и выборный орган – Съезд депутатов Приднестровья всех уровней, как коллективные органы выражающие интересы и волю приднестровского народа. Именно ОСТК и Съезд депутатов Приднестровья всех уровней стали центрами борьбы приднестровцев за сохранение русского языка, инициаторами проведения массовых рабочих забастовок в поддержку русского языка, местных референдумов по вопросу образования независимого приднестровского государства. Из 472 тысяч приднестровцев внесенных в списки избирателей, в референдумах приняло участие 370 тысяч, или 79%. Из них, за образование независимого приднестровского государства высказалось 95,8%, или 75,3% избирателей, внесенных в списки[18]. Результатом этого стало образование 2 сентября 1990 года в составе Советского Союза, Приднестровской Молдавской Советской Социалистической Республики.

Образование нового приднестровского государства вызвало всплеск негативных эмоций и ненависти на правом берегу, в националистической, прорумынской Молдове. Редактор газеты «Литература ши арта», рупора «Народного Фронта» Молдовы, Н. Дабижа, в ответ на провозглашение приднестровской независимости опубликовал пропагандистскую брошюру, в которой активно пропагандировал унионистские ценности и клеймил «приднестровских сепаратистов»[19].

Идентифицируя единое государство – СССР, как свою страну — «Большую Россию», не мысля себя вне ее географического и политического пространства, абсолютное большинство приднестровцев, 17 марта 1991 года приняло активное участие во Всесоюзном референдуме по вопросу сохранения Советского Союза. В Протоколе Центральной республиканской комиссии референдума СССР от 18 марта 1991 года записано: в списки для тайного голосования занесено 491 171 человек, число граждан, принявших участие в голосовании – 411 411 человек, число граждан, ответивших «ДА» — 402 859 человек[20]. Своим голосованием приднестровское население еще раз продемонстрировало всем свои цивилизационные  ценности и геополитические приоритеты.

Рассматривая провозглашение независимого приднестровского государства, как вынужденный шаг в условиях необходимости защиты своего населения от национал-унионистской политики молдавских властей, политическое руководство Приднестровья предприняло ряд шагов для признания своего государства республикой, в составе СССР. Однако, не получив решающей поддержки от тогдашнего президента СССР М. Горбачева, было вынуждено апеллировать к международному праву, к законности реализованной приднестровским народом процедуры самоопределения, при одновременной выработке стратегического курса на максимальное сближение и вхождение во все возможные  структуры и сферы жизнедеятельности, сначала Советского Союза, а затем, Российской Федерации.

В свою очередь, понимая, что Приднестровье с каждым днем отдаляется от Молдовы, успешно учится жить самостоятельно как независимое государство, в большой степени как второе русское (российское) государство, политический класс Республики Молдовы в лице ее лидеров: президента, премьера, председателя парламента, в тайне начали разрабатывать планы по наведению в Приднестровье «конституционного порядка». На самом деле – готовили против Приднестровья военную агрессию, с тем, чтобы ликвидировать этот, по их выражению, очаг сепаратизма, уничтожить независимое приднестровское государство. Война, развязанная ими в марте-июне 1992 года, в ходе которой Румыния оказала Молдове существенную военную помощь и в результате которой погибли тысячи молдаван, русских, украинцев и представителей других национальностей, вопреки прогнозам молдавских, горе-стратегов, не привела к «гибели марионеточного российского  режима» (именно такую смысловую характеристику давали Приднестровью националистические политики Молдовы). Наоборот, война сплотила приднестровский народ в защите своей государственности, еще больше сдружила русских, молдаван и украинцев, выступивших единым целым и составляющий костяк приднестровского народа. Пожалуй, именно война 1992 года, стала некой точкой невозврата к ситуации до 2 сентября 1990 года (образования ПМР), укрепила приднестровцев в понимании, что главным их завоеванием и ценностью является независимое государство – Приднестровская Молдавская Республика, стоящее на защите их интересов и чаяний. На практике это означало, что территориальный распад Советской Молдавии, и ее продолжателя – Республики Молдова, принял необратимый характер. С этого временного этапа Республика Молдова и Приднестровская Молдавская Республика стали развиваться, в соответствии с собственной логикой  государственного строительства.

Вместе с тем, чрезвычайно важным является выяснение того, какую линию геополитического поведения, в условиях нарастающего распада Советской Молдавии, государственного институциирования Приднестровской Молдавской Республики и государственного строительства Республики Молдова, выбрали для себя политический класс Украины и политическая элита позднего Советского Союза, а затем Российской Федерации.

Анализируя тогдашнюю геополитическую позицию украинской стороны на данном направлении, в контексте государственного самоопределения Молдовы и Приднестровья, можно с уверенностью утверждать, что в начальный период дезинтеграции Советской Молдавии, у украинского политического руководства появился соблазн, поддержать политическое самоопределение Приднестровья, памятуя о том, что его территория – это бывшая, юридически законная, территория Украины – МАССР. Однако, с начала 90-х годов прошлого столетия, Украина все больше начинает оказывать поддержку правящему классу Республики Молдова в его стремлении реинтегрировать Приднестровье в состав Молдовы, но при сохранении у Приднестровья определенного политического статуса и защиты там прав и интересов украиноязычных приднестровцев, которые составляют около одной трети его населения. Данную позицию можно объяснить тем, что Украина очень болезненно восприняла сам процесс дробления Молдавии-Молдовы, который, по мнению украинских политиков, мог легко перекинуться на саму Украину, подняв проблемы Крыма, Новороссии, русскоговорящих Восточных регионов Украины, граничащих с Россией, русинских территорий, Закарпатья и пр. Иными словами, украинские политики были напуганы тем, что в результате возможной поддержки Приднестровья, как независимого государства, от Украины могут потребовать пересмотра границ с Молдовой, Румынией, Венгрией, Польшей, Россией, в результате чего Украина потеряет значительно больше, чем приобретет, если даже присоединит к себе Приднестровье. Данный подход, гарантирующий Молдове «суверенитет и территориальную целостность»[21] стал определяющим в политике Украины в отношении Приднестровья на протяжении всех девяностых годов. При этом, политическое руководство Украины, в лице министерства иностранных дел  и представителя президента Украины по приднестровскому урегулированию, достаточно активно участвовало в самом процессе молдо-приднестровского урегулирования, во всех переговорных форматах, инициируя проведение различных по статусу, форумов и встреч сторон конфликта по нормализации отношений между Молдовой и Приднестровьем. Вместе с тем, анализ этой деятельности показывает, что с каждым годом политика Украины в отношении независимого Приднестровья лишь ужесточалась. Немаловажную роль в этом сыграла позиция занятая Евросоюзом. Чиновники из Евросоюза откровенно дали понять политическому руководству Украины, что обязательным условиям ее сближения с Евросоюзом является поддержка политики Молдовы в отношении Приднестровья[22].

Что же касается, собственно, российских геополитических интересов на молдо-приднестровском направлении[23] и того, как повлияла политика России на государственное строительство, реализуемое на двух берегах Днестра в 90-е годы прошлого века, на  взаимоотношения Молдовы и Приднестровья, необходимо еще раз напомнить, что процесс самоопределения этих двух субъектов начался в условиях позднего Советского Союза. И может быть, если бы политика тогдашнего президента М. Горбачева была более адекватной, и исходила из базовых национальных интересов страны, политическая судьба народов, проживающих как в Молдавии (Молдове), так и в Приднестровье сложилась бы несколько иначе. Однако, М. Горбачев, не понимая всей серьезности складывающейся в Советской Молдавии общественно-политической ситуации, попытался умиротворить молдавских национал-унионистов благожелательной миротворческой риторикой с одной стороны, а с другой стороны, на словах поддерживая борьбу приднестровцев за свои права, пытался не допустить отделения Приднестровья от Молдавии (Молдовы). Однако, такая «страусиная» политика не устраивала ни одну из сторон конфликта.

Разумеется, в протекающих тогда «революционных» общественно-политических процессах,  президент СССР мог бы одним свои указом расставить все точки над «I». Скажем, признать Приднестровье союзной республикой в составе СССР, исходя из результатов всенародного референдума, и тем самым поддержать выраженную демократическим путем волю приднестровского народа, а в последующем признать и в качестве независимого государства. В условиях центробежного разбегания национальных республик тех лет, это, возможно, был единственно правильный выбор. Однако, М. Горбачеву, видимо, не хватило политической мудрости и решимости. В результате чего ситуация в данном регионе вышла из-под союзного контроля и начала развиваться по закону демократического выбора народа.

Несомненно, очень серьезное влияние на развитие политических процессов 80-90-х годов ХХ столетия в данном регионе, оказала дислокация в Приднестровье советской 14-й армии, в которой большинство личного состава, как офицеров, так и солдат, было местными жителями-приднестровцами. Они, как и все приднестровцы, не хотели жить в условиях молдавского национал-унионизма, выступали против объединения Молдовы и Румынии. Не случайно и то, что, 14-я армия в 1991-1992-х годах начала переход под юрисдикцию Приднестровья. И если бы не популистское вмешательство генерала А. Лебедя, вся армия, но уже, как приднестровская, сегодня защищала бы жизнь и мирный труд жителей Приднестровья. Будучи жителями Приднестровья, офицеры и солдаты  не могли оставаться безучастными во период военной агрессии Молдовы против народа Приднестровья и в меру своих сил попытались обуздать агрессора.

Размышляя о структуре геополитического и национального интереса России 90-х годов ХХ в. на молдо-приднестровском направлении, следует выделить, по крайне мере, четыре составляющие его проблемы, к которым Россия не могла быть равнодушной, а именно: проблема защиты российских соотечественников и граждан России, расширение НАТО на Восток и его заигрывания с Молдовой, румынизация Молдовы с перспективой ее объединения с Румынией, наконец, перспектива европеизации Молдовы. Безусловно, и то, что в России осознавали выгодное геостратегическое  расположение Приднестровья и его возможную роль в качестве вероятного геополитического российского плацдарма. Конечно же, российское руководство не хотело «отдавать» Молдову Румынии, НАТО, Евросоюзу. В силу чего, в недрах российской политической элиты родился план удержания Молдовы в границах российского политического и экономического влияния с помощью Приднестровья. Идея заключалась в том, что самим своим присутствием в составе Молдовы, «русское» Приднестровье не даст Молдове уйти в Румынию, стать антироссийским государством. Именно эта геополитическая стратегия России и определила ее тактику на данном направлении – роль гаранта и посредника в молдо-приднестровском урегулировании, осуществление российской миротворческой операции в регионе, борьба за предоставление Приднестровью гарантированного политико-государственного статуса в составе Молдовы. Безусловно, и то, что без российской многосторонней политической и экономической поддержки, российской миротворческой операции, выживание Приднестровья как государства в 90- е годы прошлого столетия, а тем более, его развитие было бы проблематичным.

Таким образом, мы можем констатировать, что территориальный распад Советской Молдавии был предопределен, как историческими, культурными, этнополитическими, так и геополитическими причинами. Эти же причины лежали в основе самостоятельного государственного строительства Республики Молдова и Приднестровской Молдавской Республики.