«Есть два главных зла — диктатура и терроризм»
Александр Пумпянский прошел огромный путь в журналистике (он был собственным корресподентом «Комсомольской правды» в Нью-Йорке, заместителем главного редактора газеты «Московские новости», после — главным редактором журнала “Новое время”). В своей книге «Диктаторы и террористы. Хроники мирового зла» (издательство АСТ) он пишет о трагедиях, которые переживал мир уже на нашем веку. Это кошмар югославского распада с этническими чистками и средневековыми осадами, 34-летняя бойня в Гватемале, возможно, самая жуткая гражданская война в ХХ веке, геноцид в Руанде, Афганистан, Ирак, события 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке… В книге описаны причины и следствия событий, а также то, что раньше оставалось за кадром.
«В этой книге собраны в некотором роде события века — драматические, трагические, влиявшие на судьбы народов. 9/11 как раз из таких событий. Я помню, как увидел репортаж о нем, когда пришел на работу в тот самый день. У меня был включен телевизор, я приник к экрану и не мог оторвать глаз. И… ничего не понимал. Повторялась одна и та же жуткая сцена: рушатся, распадаются небоскребы — башни-близнецы Всемирного торгового центра. Я думал, что это отрывок из фильма-катастрофы. Такого не может быть наяву…
Тема книги — две беды человечества: диктатура и терроризм. Они родственники — эти два мировых зла. Терроризм — это диктат дула у виска. Главное оружие диктатуры — террор, поднятый на государственный уровень. Это в чистом остатке. В жизни — в реальных социальных и исторических обстоятельствах — все гораздо сложнее, и в своей книге я пытаюсь с этим разобраться, стараясь оставаться максимально объективным. Хотя быть беспристрастным к таким вещам — сложно, а возможно, даже и не нужно».
Репортаж из самой горячей точки
Законы жанра требуют возвращения в точку невозврата.
9/11. Хронометраж.
Первый из угнанных «Боингов 767» врезался в северный фасад Северной башни нью-йоркского Всемирного Торгового Центра в 8 часов 46 минут 40 секунд. Смертельный удар пришелся между 93 и 99-м этажами. Семнадцатью минутами позже, в 9 часов 03 минуты 11 секунд, второй плененный пассажирский «Боинг 767» протаранил южный фасад Южной башни между 77 и 85-м этажами.
Южная Башня рассыпалась на куски первой. Она горела 56 минут. Северная башня продержалась 102 минуты.
Все, что было ниже и рядом, рухнуло под обломками Близнецов.
Девять месяцев подряд 24 часа в сутки шли работы по расчистке территории, прежде чем можно было приступить к реконструкции.
Эпицентр. 12 лет спустя.
Пять небоскребов поднимутся в небо с площадки Всемирного Торгового Центра. 52 этажа ВТЦ 7, 72 этажа ВТЦ 4, 80 этажей ВТЦ 3, 79 — ВТЦ 2, интригующие обещанными Норманном Фостером четырьмя бриллиантами крыши, склоненными в сторону Мемориального парка, и 104 этажа главного здания, которое первоначально называлось Башней Свободы, а сейчас просто ВТЦ 1. Плюс вокзал размером с Гранд Сентрал, куда сойдутся линии метро со всех концов Нью-Йорка и придут поезда из Нью-Джерси.
Скоро большую часть строительных ограждений снимут. А пока к собственно Эпицентру пробираешься как по лабиринту. В награду оказываешься в молодом зеленом парке. Глаз притягивает стеклянный куб дерзкой конструкции — Национальный Музей Памяти 11 сентября.
А теперь очи долу. Представьте себе распластанный черный квадрат. Истинный его масштаб понимаешь не сразу, между тем его площадь равна 4000 квадратных метров. И у него есть глубина — дно и бездонность. Этот эффект создает его симметричная в сильном уменьшении нижняя проекция — квадрат в квадрате, чье собственное дно скрыто от глаза.
И все это пространство в струях воды. По десятиметровым стенам с четырех сторон они в два каскада стекают из большого квадрата в малый, устремляясь куда-то к центру в невидимую глубь. К эпицентру.
Вечно живое мраморное озеро. Его наполняет и никогда не наполнит самый большой в Америке рукотворный водопад. Черный квадрат — периметр этого озера. А вся горизонтальная плоскость четырехугольного парапета — одна могильная плита. Золотом бронзы по черному мрамору идут имена. Склоните голову перед озером памяти!
Озеро памяти не одиноко. Их два — Северное и Южное. Как было две башни-близнеца — Северная и Южная. Черные квадраты озер повторяют контуры их фундаментов.
В два черных квадрата впечатаны 2983 имени — все до единой жертвы 9/11 (их 2977) и 6 погибших от диверсионного взрыва в ВТЦ в 1993 году.
Организаторы размышляли: как расположить имена? Необыкновенно деликатная задача. В алфавитном порядке… В произвольном порядке… Но тогда близкие люди могут оказаться разделены. Был избран принцип семейной, коллегиальной и иной близости. Как выразился один из руководителей Музея, «имена ваших возлюбленных окружены именами тех, кто был рядом, работал рядом, жил рядом и, очень возможно, что умер рядом».
Среди погибших были десять беременных женщин. Каждое имя сопровождает приписка: «и ее не рожденное чадо». Свой проект архитекторы Микаэль Арад и Питер Уокер назвали «Reflecting Absence». Второе слово означает Отсутствие. Первое — Отражать (отражая, отражающееся) и Размышлять (размышляя). Попробуйте перевести это сами.
В молодом парке, в который вписаны два озера, все деревья — близнецы, 400 ровных дубков-десятилеток. Их листва по осени отливает золотом, они достигнут двадцати с лишним метров в росте и проживут 300 и больше лет.
Одно дерево в парке было особенное. Его история чистая притча, кроме того, что она не придумана.
Что могло выжить на территории катастрофы, во много слоев заваленной бетонными глыбами и стальным ломом, пеплом и прахом рухнувших небоскребов?! Но одно старое грушевое дерево, высаженное еще в 70-е годы — ровесник Близнецов, не погибло. В октябре 2001 года, разбирая завалы, рабочие обнаружили, что на одном обожженном стволе под пеплом есть живая ветка. Дерево забрали в питомник в Бронксе, где его долго выхаживали, не слишком рассчитывая на успех. И выходили. Из стойкого побега выросло новое десятиметровое дерево. В декабре 2010 года его пересадили на прежнюю площадку. Теперь у него есть собственное имя, которое знает вся страна. «Выжившее Древо».
Воздвигнутые в 1972 году 110-этажные Башни-близнецы были самыми высокими небоскребами в мире, они потеснили на этом пьедестале знаменитый Эмпайр-стейт билдинг, чье гордое одиночество на высоте продолжалось 40 лет. Впрочем, уже два года спустя чикагский небоскреб «Сирс» подтянулся еще выше.
Когда отца Близнецов архитектора Камасаки спросили: «Почему два здания по 110 этажей? Почему не одно — в 220?», он ответил: «Я не хотел терять человеческий масштаб». Рост Северной башни равнялся 1368 футам (417 метров).
Перед авторами ВТЦ 1 стояла дерзкая и деликатная задача. Их творение должно было одновременно встать вровень с падшими гигантами, превзойти их и невольно не унизить. Архитектор Дэвид Чайлдс нашел самое простое и при этом символичное решение. Макушка собственно здания поднимается ровно на эту высоту — 417 метров и ни одним футом больше. Но макушка не финиш восхождения, а лишь перевал, ее увенчивает элегантный шпиль высотой еще в 408 футов, он-то и скребет небо. Шпиль функционален — это телебашня. Но почему 408 футов? Сложите 1368 футов (высота основного здания) и 408 футов шпиля. Получится 1776. Так предписывалось генеральным планом восстановления Всемирного Торгового Центра, разработанным архитектором Дэниелом Либескиндом. Высота Башни Свободы должна быть равна 1776 футам — точка.
(На генплан, а затем и на каждый проект: ВТЦ 1, ВТЦ 2, ВТЦ 3, ВТЦ 4, ВТЦ 7, вокзал, музей, мемориал — был объявлен свой конкурс, так что имена, которые тут мелькают, это имена избранников-победителей).
И все же почему 1776? Этот вопрос может задать кто угодно, но только не американцы. Потому что это год Американской независимости. И потому что из этой счастливой цифры, в их представлении, выросли все их успехи и достижения. Что и должно утверждать каждым своим футом самое высокое и, по-видимому, самое элегантное здание Западного полушария.
Специалисты в области прочности, надежности, безопасности, экологичности и прочая найдут в этом ультрамодернистском творении немало материала для вдохновения. Но главный приз достался жителям и зрителям Нью-Йорка.
Башни-близнецы представляли собой два идеальных прямоугольных параллелепипеда. Архитектор Дэвид Чайлдс тоже принял за основу вытянутый вверх прямоугольный параллелепипед. А потом взял в руки резец и с уровня примерно десятого этажа решительно срезал вертикальные ребра, как бы заточив здание кверху. Так что квадрат крыши трансформировался в восьмиугольник. И вся конструкция преобразилась. То, что было параллелепипедом, стало кубом, перерастающим в октагон. Фокус преображения творят стены-клинья. 4 стены — 4 острых клина, обращенных вверх, 4 срезанных ребра — 4 клина уже острием книзу.
Ослепительные клинья-крылья вызывают ощущение вертикального взлета. Все соседи крепко стоят на земле. А этот небоскреб 5-го поколения стрелой вонзается в небо: шпиль — наконечник в оперении из стекла и стали. Или взмывает ракетой, оставляя за собой прозрачный инверсионный след.
Роспись человеческого гения клинописью по небу. Икона стиля и просто икона. Факел, свеча. Обелиск, поднявшийся из эпицентра.
Очи горе! Из пепла трагедии родился новый символ Нью-Йорка.
Нью-Йорк, Даунтаун, ВТЦ. Сентябрь 2013 г.
