Евразийский экономический союз: выигравшие и проигравшие
Соглашение о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) подписано. Попробуем разобраться, каковы выгоды участников и перспективы интеграции нового объединения с другими блоками.
С самого начала функционирования СНГ в 1992 г. между всеми участниками действовали соглашения о свободной торговле. При формировании в 2010 г. Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана к имевшей место беспошлинной торговле товарами между странами-участниками добавилось создание единой таможенной территории, передача торговой политики на наднациональный уровень в Евразийскую экономическую комиссию (ЕЭК) и проведение согласованной торговой политики по отношению к третьим странам, которая пока выражается в основном в наличии Единого таможенного тарифа, применяемого для налогообложения импорта из стран, не входящих в зону свободной торговли СНГ.
Обсуждение возможной интеграции с третьими странами активизировалось в 2011-2012 гг. с началом рассмотрения перспектив подписания соглашений о зонах свободной торговли (ЗСТ) с Новой Зеландией, Вьетнамом и странами АСЕАН. Позднее начались переговоры о подписании торгового соглашения с Европейской ассоциацией свободной торговли (Норвегия, Швейцария, Исландия, Лихтенштейн), а в 2014 г. и с Израилем. Началось обсуждение зон свободной торговли с Индией и США. Ну а возможная торгово-экономическая интеграция с Европейским союзом стоит на повестке дня еще с саммита 2005 г. Пока ни одно из этих соглашений не подписано, а некоторые переговоры (с Норвегией, Швейцарией, Исландией, Новой Зеландией, США, ЕС) либо приостановлены, либо даже не начаты по политическим причинам.
Кому и зачем нужна свобода
Если анализировать последствия тех или иных торговых соглашений стран ЕАЭС с различными партнерами, то, как и в случае других торговых соглашений, помимо общего положительного влияния на благосостояние, возникающего за счет ослабления торговых ограничений, следует учитывать отраслевые эффекты, которые, что очень важно, различаются в краткосрочной (2-3 года) и долгосрочной (4-6 лет) перспективе. Для определенности будем говорить о снижении импортных пошлин, однако описанная логика вполне применима для любого типа торговых ограничений, например для все более значимых в последнее время нетарифных барьеров.
В краткосрочной перспективе снижение таможенных пошлин на импорт в рамках зоны свободной торговли (ЗСТ) вызывает четыре основных эффекта: а) рост реальных доходов экономики за счет снижения цен как на товары конечного пользования, так и на инвестиционные и промежуточные товары, используемые отечественной промышленностью в своем производстве; б) переключение с товаров, производимых в ЕАЭС, на товары партнера по ЗСТ; в) рост импорта из страны — партнера по ЗСТ и вытеснение отечественного производства, что, в свою очередь, обуславливает перераспределение рабочей силы и капитала из менее эффективных отраслей в более эффективные; г) частичная компенсация снижения спроса на отечественную продукцию за счет роста доходов.
В долгосрочной перспективе снижение барьеров, увеличивающее доходы и благосостояние, имплицирует рост сбережений и инвестиций, что приводит к дальнейшему росту выпуска в секторах, который может компенсировать и перекрыть падение, вызванное ростом импорта. Кроме того, рост конкуренции стимулирует повышать эффективность, что приводит к увеличению производительности и росту выпуска.
Конкретные количественные эффекты от той или иной ЗСТ для экономик и для различных секторов каждого из (пока) трех участников ЕАЭС будут зависеть от текущих значений обнуляемых пошлин, отраслевой структуры торговли России, Белоруссии, Казахстана друг с другом и с партнером по ЗСТ, отраслевой структуры выпуска и потребления в каждой из рассматриваемых стран. Только учет всех этих обстоятельств может помочь ответить на вопрос, какой же будет конечный совокупный и отраслевой эффект от того или иного торгового соглашения.
Важно, что передача на наднациональный уровень вопросов совместной торговой политики означает, в частности, что торговое соглашение может быть подписано только с ЕАЭС в целом, а его условия будут в равной степени распространяться на каждого участника Евразийского союза. Это может привести к тому, что при определенных условиях, несмотря на положительный результат для всего ЕАЭС, какой-то из участников может потерять от такой интеграции. Связано это с тем, что торговые потоки внутри ЕАЭС для некоторых его членов могут быть значительно переориентированы на торговые потоки со странами — партнерами по торговому соглашению. Для отдельно взятой страны это не проблема: поскольку одним из основных признаков суверенного государства является единая бюджетная система, в любой стране всегда существуют регионы-доноры и регионы-реципиенты и потери региона могут компенсироваться внутренними бюджетными трансфертами. В ЕАЭС на наднациональный уровень частично выведена торговая политика, но никак не бюджетная, поэтому для полноценного функционирования такого межгосударственного соглашения и возможности интеграции с третьими странами необходимо существование механизма перераспределения выигрыша, который не прописан в ЕАЭС, хотя перераспределение ресурсов внутри ЕАЭС присутствуют в больших масштабах.
Последствия для России, Белоруссии и Казахстана
Современная экономическая наука и технические возможности в определенной степени позволяют оценить краткосрочные и долгосрочные эффекты от подписания торговых соглашений. Для этого используется либо эконометрический аппарат, либо, что стало возможным в последние 15 лет с развитием компьютерной техники, численные модели общего равновесия.
Наши расчеты на основе моделей общего равновесия показывают следующие последствия для России, Белоруссии и Казахстана. Соглашения о ЗСТ, подразумевающие взаимное обнуление импортных пошлин, дают для ЕАЭС в целом и для России положительный экономический эффект как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Если представлять результаты в терминах влияния на валовой продукт, то наибольший выигрыш для России, что вполне естественно, достигается в ЗСТ с наиболее значимым партнером — Европейским союзом (около половины всего товарооборота): от $15 млрд (~0,8% ВВП) в краткосрочной перспективе до $40 млрд в долгосрочной (~2,0% ВВП). Для кумулятивного эффекта в течение 4-6 лет это не так много, но все равно существенно, особенно в условиях низких темпов экономического роста.
Другие возможные соглашения дают более скромные результаты: выигрыш российской экономики от ЗСТ со странами Транстихоокеанского партнерства (ТТП), куда входят США, Япония, Сингапур и многие другие, — от $6 млрд (~0,3% ВВП) в краткосрочной перспективе до $19 млрд в долгосрочной (~0,9% ВВП); от ЗСТ со странами блока АСЕАН — от $1,5 млрд (~0,08% ВВП) в краткосрочной перспективе до $4,5 млрд в долгосрочной (~0,25% ВВП); от ЗСТ с Вьетнамом — от $0,3 млрд (~0,02% ВВП) в краткосрочной перспективе до $0,9 млрд в долгосрочной (~0,05% ВВП). Зоны свободной торговли с другими странами дают более скромный выигрыш вследствие небольшого товарооборота с ними: в долгосрочной перспективе ЗСТ с Израилем даст России до $100 млн, с Новой Зеландией — до $50 млн.
Казахстан также может ожидать положительного эффекта как в долгосрочной, так и в краткосрочной перспективе, чего нельзя сказать о Белоруссии. Если соглашения о свободной торговле с развивающими странами дают Белоруссии положительный результат, то от ЗСТ с развитыми экономиками наблюдается в основном негативное влияние, возникающее из-за структуры экспорта Белоруссии в Россию, на которую сильно повлияет либерализация торгового режима вследствие смещения спроса со стороны России с белорусских товаров на товары стран-партнеров. Наибольшие потери Белоруссия может понести от ЗСТ Таможенного союза с ЕС и со странами ТТП — до $400 млн; наименьшие — от ЗСТ с Новой Зеландией, до $4 млн. Нетрудно заметить, что потери Белоруссии значительно ниже выигрыша одной только России, не говоря уже о совокупном выигрыше экономик России и Казахстана, поэтому решение вопроса перераспределения выигрыша внутри ЕАЭС — необходимое условие развития интеграционных процессов с развитыми странами.
Случай Белоруссии
И теоретическая, и практическая возможность компенсации потерь Белоруссии как единственной потенциальной жертвы соглашений ЕАЭС с развитыми странами, безусловно, существует. Например, можно временно изменить в ее пользу нормативы распределения доходов от ввозных пошлин.
Следует отметить, что на сегодняшний день вне договоров о ТС, ЕЭП и ЕАЭС Белоруссия имеет двухстороннее соглашение с Россией, согласно которому российские нефть и газ поставляются без экспортных пошлин, составляющих для нефти примерно половину от мировой цены. До последнего времени Белоруссия компенсировала России пошлины на ту часть нефти, из которой производила бензин, идущий затем на экспорт в третьи страны. По состоянию на 2013 г. Белоруссия получила за счет нефти и газа годовые преференции порядка $10 млрд, из которых примерно $4 млрд компенсировались российскому бюджету, т. е. чистый трансферт из российского бюджета в белорусскую экономику составлял около $6 млрд (~10% ВВП Белоруссии). Белорусский президент давно настаивал на отмене компенсации российскому бюджету. В договоре ЕАЭС этот вопрос формально не фигурирует, однако в начале мая была достигнута двусторонняя договоренность о предоставлении в 2015 г. Россией 50%-ной скидки на эту компенсацию (т. е. $1,5-2 млрд), которая во многом обусловила согласие белорусской стороны на подписание соглашения о ЕАЭС. В Белоруссии полагают, что с 2016 г. требование этой компенсации будет полностью отменено — тогда трансферт из российского бюджета в белорусскую экономику вырастет до $10 млрд (~15% ВВП Белоруссии). Если это обстоятельство принимать во внимание, то вопросы компенсации белорусской стороне отпадут сами собой.
В настоящее время взаимные трансферты внутри ЕАЭС, несмотря на их наличие и масштабы (в основном это относится к нефтегазовым трансфертам из РФ в Белоруссию), не берутся в расчет при принятии решений о ЗСТ. Белоруссия является, наравне с РФ и Казахстаном, полноправным членом ЕАЭС и имеет право вето по любому вопросу. Это привело, например, к блокировке белорусской стороной в 2012 г. создания зоны свободной торговли с Новой Зеландией, потери от которой возникали бы прежде всего в молочной промышленности, которая субсидируется в том числе за счет ресурсов, полученных от российского нефтегазового трансферта.
Таким образом, представляется разумным либо учитывать при обсуждении перспектив различных ЗСТ существующие трансферты белорусской стороне, либо минимизировать их за счет налогового маневра в нефтегазовом секторе, постепенно перейдя к изъятию ренты только через налог на добычу полезных ископаемых, увеличив его сборы таким образом, чтобы это изменение одновременно с обнулением экспортной пошлины было нейтральным для нефте- и газодобывающего секторов. В случае минимизации трансфертов необходима разработка механизма перераспределения выигрыша и компенсации возможных потерь для участников ЕАЭС от тех или иных ЗСТ.
В противном случае реализовать потенциальный положительный экономический эффект от интеграции ЕАЭС с другими странами не получится.
Александр Кнобель,
заведующий лабораторией международной торговли ИЭП им. Е. Т. Гайдара, директор центра исследований международной торговли РАНХиГС
ИСТОЧНИК: vedomosti.ru
