Сергей Глазьев: после введения санкций Украина станет экономическим Диким полем
Референдум в Крыму завершился с ожидаемым результатом. Подавляющее большинство (по предварительным итогам – свыше 95%) крымчан, принявших в нем участие, проголосовало за присоединение к России. Ожидаемой оказалась и зарубежная реакция. Барак Обама заявил, что Соединенные Штаты никогда не признают результаты референдума. В преддверии скорых санкций США и Евросоюза на Международном экономическом форуме государств – участников СНГ выступил советник президента России академик Сергей Глазьев. Предлагаем вниманию наших читателей тезисы его выступления.
События последних дней доказывают чрезвычайную жизненную необходимость евразийского интеграционного процесса. Мы постоянно ощущаем, что чрезмерная внешняя уязвимость наших экономик становится источником слабости и источником колоссальных потерь при любых внешних шоках. Мы прошли шок мирового финансового кризиса, до сих пор не вышли на прежний уровень по машиностроению из этого провала 2007–2008 годов. Потеряли две трети финансового рынка в значительной степени из-за того, что слишком открылись для неэквивалентного внешнеторгового и финансового обмена с третьими странами и слишком плохо используем потенциал нашего общего экономического пространства.
Хоть с той поры прошло уже пять лет, эта уязвимость и сейчас довольно остро ощущается. За это время мы создали Таможенный союз, практически завершаем формирование единого экономического пространства. Но тем не менее озабоченность делового сообщества и политиков угрозой введения экономических санкций в отношении России (причем угрозы, замечу, немотивированной, поскольку позиция наша основана на международном праве, является с юридической точки зрения неуязвимой) и расчеты, которые мы ведем в отношении последствий применения экономических санкций, говорят о том, что мы пока еще не в полной мере реализовали потенциал нашей экономический интеграции. Мы могли бы сегодня выглядеть гораздо сильнее, устойчивее и успешно развиваться вне зависимости от внешней конъюнктуры и внешних ударов. Начиная с самого главного показателя интеграции – доли взаимной торговли в товарообороте (сегодня это чуть больше одной десятой части, что очень мало). Нам нужно расширять кооперацию и развивать взаимную торговлю, опираясь на диверсификацию наших экономик, семимильными шагами, если мы хотим обеспечить себе устойчивое развитие. Здесь уместно, конечно, использовать ориентир Европейского союза, где взаимная торговля составляет порядка двух третей. Этот разрыв между самым развитым сегодня интеграционным объединением с точки зрения тесноты интеграционных торгово-экономических связей, кооперационных связей и тем, что мы имеем сегодня – порядка 10%, – говорит о том, что потенциал роста здесь многократный. И я надеюсь, что нам удастся договориться о формировании общей стратегии развития не только в смысле договорно-правовой базы, но и в смысле реализации общих приоритетов развития промышленности, сельского хозяйства, создания совместных высокотехнологичных производств. Потому что именно в этом главный плюс экономической интеграции. Расчеты, которые мы вели в свое время по оценке экономического эффекта интеграции до 2030 года, говорят о том, что этот потенциал оценивается в дополнительном приросте объемов товаров и услуг порядка одного триллиона долларов. И увеличение объемов ВВП по состоянию на 2030 год на 6%, а в целом до 15% за весь период дополняются тем, что две трети этого экономического потенциала интеграции составляет общая стратегия развития. На долю общего рынка приходится всего лишь одна треть интеграционных эффектов, согласно расчетам по интегрированным моделям межотраслевого баланса.
То есть если мы создадим просто общий рынок и на этом общем рынке будут гулять китайские, европейские и прочие товары, пользуясь договорно-правовой базой Таможенного союза, для экономического эффекта этого будет явно недостаточно. Мы должны создавать общий рынок в первую очередь для себя, для своих товаропроизводителей, своих предприятий. И именно поэтому так важно наши планы по единому экономическому пространству дополнить планами по формированию общей стратегии развития, по расширению общих институтов развития, по выработке общих приоритетов, которые должны быть конкретными вплоть до отдельных отраслей, предприятий, совместных инвестиционных программ.
Мы остаемся очень уязвимыми с точки зрения финансово-платежной системы. Уже много лет мы говорим о том, что необходимо переходить на расчеты в национальных валютах, но тем не менее значительная часть операций (по сырьевым товарам практически большая часть операций) по-прежнему ведется через валюты третьих стран – через доллар и евро. И, как вы понимаете, угроза введения санкций лишний раз говорит нам о том, что нечего здесь топтаться на месте, нужно как можно решительнее переходить на расчеты в национальных валютах. Для этого есть соответствующие инструменты. Они осваиваются, но осваиваются крайне медленно. И до сих пор наш Межгосбанк СНГ, который мог бы, пользуясь прямыми корротношениями с центральными банками всех государств – членов ЕврАзЭС и Таможенного союза, взять на себя значительную часть обслуживания товарооборота в национальных валютах. Причем с минимальными издержками конвертации, которые у этого института десятикратно ниже, чем издержки конвертации в коммерческих банках, которые по-прежнему в основном пользуются расчетами через кросс-курсы, а подчас и международными платежными системами. При этом на этих конвертационных операциях и на проводках через международные платежные системы теряются гигантские деньги.
Но кроме того, мы оказываемся политически уязвимыми. И опыт Ирана нас должен научить пониманию важности иметь платежно-расчетную систему под своим контролем , а не под зарубежным контролем, когда одним мановением руки из Вашингтона отключают международную систему Swift, которая, кстати, находится в брюссельской юрисдикции, от Ирана. В итоге Иран не может проводить расчеты с другими странами, резко возрастают издержки, теряется конкурентоспособность. А мы внутри ТС между собой по-прежнему гоняем значительную часть денег через тот же Swift, через Visa, Mastercard и прочие зарубежные платежные системы.
Взаимные инвестиции по-прежнему остаются очень незначительными в отношении возможных масштабов кооперации производства и развития совместных инвестиционных проектов. Ну и что самое уязвимое для нас – значительная часть взаимных инвестиций (берусь сказать, что больше половины) проходит через офшоры. То есть те инвестиции, которые наш бизнес осуществляет на территориях друг друга, часто являются офшорными инвестициями и их регулирование не подчиняется юрисдикциям наших государств.
В частности, мы оценивали объем российских инвестиций в украинскую экономику. Если брать чисто российскую юрисдикцию, то место России – это примерно четвертое-пятое. А если учитывать офшорные инвестиции российского бизнеса на Украину, то на Россию приходится половина всех прямых иностранных инвестиций, которые получила Украина, и абсолютно лидирующее место.
Надо сказать, что и внутри России сегодня прямые иностранные инвестиции на 85% – это офшорные инвестиции нашего же бизнеса. То есть по статистике они проходят как прямые, а на самом деле 85% прямых иностранных инвестиций – это инвестиции нашего же бизнеса в нашу же страну, проходящие через офшоры с колоссальными потерями для финансово-бюджетной системы страны. Мы на этом теряем примерно один триллион рублей доходов бюджета, мы позволяем деньгам «гулять» в объеме примерно полтриллиона в целом и, если брать по каждому году, это примерно 50–70 млрд долларов, уходящих из нашей страны – приходящих обратно.
Но деньги уходят от нас без налогов, без процентов, а возвращаются с процентами. И на этом неэквивалентном обмене мы теряем ежегодно 35–40 млрд долларов. А с незаконной утечкой капитала – вдвое больше.
Угроза применения экономических санкций заставляет нас задуматься над устранением этих уязвимых мест. Я уже сказал о тех мерах, которые необходимо было предпринимать раньше, и тем более их нужно принимать как можно быстрее сейчас. Это расширение расчетов в национальных валютах, создание своей системы обмена межбанковской информацией, в том числе для обеспечения платежей и расчетов, аналогичной системе Swift, замыкание расчетов по международным платежным системам, по банковским карточкам через свой операционный центр, как это было сделано в Китае. Ну и, разумеется, деофшоризация и прекращение нелегальной утечки капиталов.
А самый главный ответ на все эти внешние угрозы – это углубление нашей интеграции и расширение Таможенного союза. Очень важно сохранить Украину в зоне свободной торговли, так же как и Молдавию. Разумеется, попытки втянуть Украину силой уже теперь в соглашение об ассоциации с Евросоюзом ставят участие Украины в зоне свободной торговли (так же как и Молдавии) под вопрос. И не будем скрывать, что есть определенные деловые круги, которые сегодня уже пользуясь этими угрозами, начинают разворачивать крупные инвестиционные программы по импортозамещению. Причем это импортозамещение подчас выглядит довольно-таки странным, когда мы, например, отказываемся от покупки украинских товаров, где 85% стоимости – российская комплектация, и вместо этого собираем товары из комплектующих американских или японских, где доля добавленной стоимости российская 14 или 15%, а все остальное – это поставки блоков из Америки или Японии, Кореи или Европы. А они сейчас могут взять и просто прекратить эти поставки. И никакой сборки из этих блоков дальше не получится. Нам надо остерегаться переносить нашу технологическую базу в рискованные юрисдикции и пытаться сохранить нашу собственную технологическую базу, которая создана была в Советском Союзе и в поддержании которой Украина играет по многим отраслям ключевую роль. Поэтому надо здесь, по-моему, проявить определенную выдержку и не бояться этих угроз. Наоборот, угрозам надо противопоставить стремление сохранять отношения зоны свободной торговли, сохранять и развивать кооперацию и тем самым расширять наше экономическое присутствие и наше влияние на процессы, в том числе по принятию политических решений, которые происходят у наших партнеров в СНГ.
Не могу не сказать, что сейчас попытки втолкнуть Украину в ассоциацию с ЕС через нелегитимную власть вызывают попросту недоумение. Сначала их уговаривали, потом стали запугивать, а теперь просто устроили государственный переворот, посадили марионеточную власть, которая, с одной стороны, находится под битой нацистов, а с другой стороны, под политическим прикрытием Соединенных Штатов, и говорят: если вы хотите выжить, значит, давайте быстро подписывайте с нами соглашение об ассоциации.
Больше всего удивляет в этой истории, что в совокупности с угрозой применения санкций, куда Украина тоже будет очевидно втянута, экономический ущерб для Украины от всех этих давлений извне может оказаться просто катастрофическим. Украина после такого рода ударов превратится просто в какое-то Дикое поле с точки зрения экономики. Не менее масштабными в номинальном выражении будут и потери Европейского союза. Нас, в общем-то, поражает готовность европейских политиков примкнуть к совершенно необоснованным санкциям в том смысле, что для них это может бумерангом возвратиться не только в смысле потери энергетического баланса, но и чудовищной дестабилизации банковской системы. В том числе с учетом нынешнего слабого положения евро под вопросом окажется и устойчивость европейской валюты.
В общем, нам нужно проводить очень серьезную разъяснительную работу с нашими коллегами в Европе, потому что мы живем действительно в едином экономическом пространстве не в юридическом смысле, а в смысле взаимозависимости, и наши планы по созданию общей зоны экономического развития от Лиссабона до Владивостока, которые и Россия, и наши партнеры по Таможенному союзу и ЕврАзЭС всегда с энтузиазмом продвигали, могут оказаться под угрозой.
Подготовил Станислав Козак
ИСТОЧНИК: tpp-inform
