Перекраивая карту Европы — интервью Михаила Хазина
— У меня для вас отличная новость: кризис не закончился!
Таким оптимистичным в кавычках заявлением начал беседу очередной гость пятой полосы «ЛК» известный российский экономист Михаил Хазин.
По Михаилу Леонидовичу, финансово-экономический кризис состоит из громадного количества фаз преимущественно черного цвета. Сегодня мы вошли только в первую из них. Хазину можно верить. Он – автор теории современного экономического кризиса, президент авторитетной компании экспертного консультирования «НЕОКОН», был и заместителем начальника экономического управления президента России. То есть человек, приближенный к первым лицам и осведомленный. Поэтому разговор начался с незатейливого вопроса.
— Что нас ждет впереди?
— Слухи о том, что Европейского союза скоро не будет, считаю болтовней.
Но Евросоюза в его нынешнем формате точно не будет. По банальной причине: ЕС стал структурой, в которую много стран принято по политическим мотивам. И только исходя из логики, что, на основе постоянного экономического роста, всегда будут деньги кормить такие страны.
Сейчас я говорю не только о Восточной Европе, но и о Португалии, частично Испании, Южной Италии, Греции, Мальте.
Что с ними делать? Брюссель предложил Германии платить по счетам всех нахлебников. Немцы начали возмущаться: как же так? Мы платим за Холокост, а в новых странах Евросоюза фашисты устраивают демонстрации? И эту фашиствующую, пардон, сволочь, нужно еще и кормить?
В этой ситуации немцы, скорее всего, попробуют переформатировать Евросоюз. Сам по себе такой шаг не страшен. Но беда в том, что Греция, Латвия, Литва, Болгария и другие страны до вступления в ЕС имели худо-бедно местную промышленность и сельское хозяйство. И защищали собственную экономику, сообразуясь с собственными интересами и возможностями. А когда страны вступили в зону ЕС, местная промышленность исчезла.Немцев успокоили: мол, надо потерпеть. Если бы кризис уже закончился, то Германия, конечно бы, потерпела. Но кризис углубляется и будет только углубляться. Денег у Германии нет. Что дальше?
Если сегодня вывести ту же Грецию из Евросоюза, как она жить станет? Там уже нет сельского хозяйства. Производство оливок рухнуло. Греческое вино не способно конкурировать с испанским.
Точно так же Болгария не может конкурировать с Турцией по стоимости овощей, а Литва – с Германией в производстве автомобилей и запчастей к ним.
— И что же делать?
— Выбрасывать из Евросоюза всех, оставляя только Германию, Францию, Бенилюкс. Данию, может быть, Австрию.
Но такая даже теоретическая постановка вопроса в Брюсселе, во всех его структурах – табу. Если тема табуирована, значит говорить на эту тему в ЕС нельзя.
Но исторические и экономические процессы развиваются, независимо от того, замалчивают их или ежедневно обсуждают. Могу предположить, что в разных европейских странах постепенно станут приходить к власти экстремистские партии. Чем быстрее будет углубляться кризис, тем быстрее будут приходить к власти радикалы. Такое вроде бы не только может быть, но уже было.
Давайте вспомним карту Европы второй четверти ХХ века. Страны, в которых у власти не стояли фашистские режимы, можно пересчитать на пальцах одной руки.
— Прогнозируете, что произойдет очередная перекройка карты Европы?
— Она уже идет.
Сегодня, в условиях падения спроса, распад мира на валютные зоны становится наиболее реальным сценарием. Таких зон получается пять-шесть: зона доллара, евро, юаня, индийской рупии, зона латиноамериканской валюты. И остается шестой кусок – тот, котрый мы сегодня называем Евразийское пространство.
Какова будет единая валюта этого образования, пока неизвестно. Но такая валюта обязательно появится. А по мере развития кризиса тенденция локальных образований будет усиливаться.
Если бы жизнь закончилась, то, например, Турции не нужен был бы Евразийский союз. Но жизнь продолжается, кризис усиливается, и тенденция сближения Турции с Евразийским союзом себя еще проявит.
Ей уже сегодня деваться некуда и она вступит в Таможенный союз. Поскольку, в отличие от Болгарии, не потеряла промышленность, а развивала ее и экспорт. Премьер-министру Турции Реджепу Тайипу Эрдогану сегодня нужны большие внешние рынки. У него был неплохой проект: вступление в Евросоюз. Но в ЕС ему показали фигу по банальной причине. Потому что Брюссель понимает: если пустить в ЕС несколько десятков миллионов турок, то в Европе через двадцать лет европейцев не останется.
Еще одна проблема: если страна стремится в ЕС, она должна на своей территории устраивать гей-парады. Давайте представим на секунду гей-парад в Турции! Нужно помнить, что Османская империя – это ислам, а сегодня в Турции поднял голову политический ислам суннитского толка. Который сказал: нет, не хотим в такой Европейский союз.
Единственное оставшееся рядом расположенное крупное образование – Таможенный союз Беларуси, Казахстана и России. Я считаю, что, поскольку кризис будет продолжаться, то Турция будет активно стремиться именно в этот союз. И как только вступит, немедленно встанет вопрос: а что делать с теми европейскими странами, которые экономически уже лежат под Турцией? С Грецией, Болгарией, частично Румынией?
Что касается стран Восточной Европы, то давайте руководствоваться старым добрым принципом: народ каждой страны должен для себя решать, чего он хочет. Народ можно какое-то время дурить. Но опыт показывает – дурят его только до тех пор, пока ему обеспечивают приличную жизнь. Как только у народа начинает не хватать денег, тут же наступает прозрение. И бунт.
Почему по Европе прокатилась волна беспорядков? Ответ прост: когда люди живут сытно и хорошо, они не склонны задумываться о проблемах большой политики. Поясню на примере России. Вся любовь к Владимиру Путину связана с практически непрерывным экономическим ростом, который совпал с приходом Путина к власти. А сейчас рост закончился, и у Владимира Владимировича начались проблемы.
Как он их станет решать – это вопрос отдельный и не тема нашей беседы.
Но то же можно сказать о будущем Европы. Мы пока не знаем, как европейские народы будут реагировать на продолжающийся и углубляющийся кризис. Болгары, например, уже начали бунтовать. И венгры начали бузить. Но в Болгарии бузит нищий народ, а в Венгрии сам президент Янош Адер, которого поддерживают 85% населения.
— Любой бунт можно подавить, любого президента убрать…
— Не скажите! Давайте вспомним, как в Литве убрали президента Роландаса Паксаса. Элементарно убрали: Брюссель стукнул кулаком по столу и приказал убрать. В Венгрии такой трюк не пройдет. Потому что даже Брюссель не в силах убрать президента, пользующегося всенародной поддержкой.
Но возвратимся к народам Европы. Они такой сложный вопрос, с кем и куда идти, должны решать сами. Бывают ситуации, когда демократия все-таки работает. В условиях острого кризиса народ начинает говорить свое слово. Я не могу предположить, какое именно слово скажет народ Эстонии, Польши или Литвы.
Но знаю, что скажет народ Чехии: мы хотим в Германию!
— Мы уже коснулись такой болевой европейской точки, как новые члены ЕС. Давайте продолжим.
— Подход прост: раз вы повернулись лицом на Запад, будьте любезны разорвать все связи с Востоком. Позиция Брюсселя любопытна: Москва вас кормила и поила, теперь перестала, а мы вам опять дадим все, что нужно. И давали некоторое время. Но перестали.
Фактически сегодня отношения между Восточной Европой и Брюсселем напоминают отношения Восточной Европы с Москвой году эдак в 1987-1988-м. Это проблема политическая, и я не знаю, как Брюссель ее будет решать. Я вообще глубоко сомневаюсь, что Брюссель способен какую-нибудь проблему решить.
Вся надежда международной бюрократии, начиная от мелких чиновников Евросоюза и заканчивая комиссарами, президентами и прочими, сводится к одной идее – кризис сейчас закончится. Должен же он закончиться, потому что если он не закончится, где же тогда окажемся мы?
Но если в брюссельских коридорах нельзя говорить о падении спроса, если эта тема, повторюсь, табуирована, то невозможно объяснить и причину кризиса.
— Михаил Леонидович, еще одна больная тема – оккупация…
— Оккупации не было.
Во все времена существовали пропагандистские структуры. Они были в СССР, были в США. Сегодня они есть у Брюсселя. Каждая из них формирует свою версию истории. И нужно понимать, что если вы начинаете говорить на языке одной из таких версий, то вы автоматически попадаете в ситуацию, при которой вами манипулируют.
Люди вообще очень склонны поддаваться на идеологические штампы. И мало кто понимает, что от штампов очень тяжело избавляться. Например, штамп Голодомора. Штамп оккупации. Есть штамп Холокоста: не в смысле, что Холокоста не было, а в смысле один раз сказали о Холокосте – и достаточно.
То есть я хочу объяснить: существует масса тонкостей, о которых хотелось бы говорить поаккуратнее. Поэтому с точки зрения моего взгляда на историю я говорю: оккупации не было.
Если говорить о политике, можно много чего сказать. И нужно четко понимать, что здесь не будет никогда согласия. Если вы фиксируете тему или запрещаете ее обсуждать, вы попадаете в страшную ловушку. Как только вы начинаете говорить о тоталитарном диктаторе Сталине, вы немедленно получаете вопрос: зачем литовцы уничтожили всех литовских евреев?
И где компенсация Израилю, почему не платите?
Почему Германия платит, а вы – нет?
Анатолий Иванов
ИСТОЧНИК: kurier.lt
