Михайличенко: «Восточное партнерство»: то ли дарить цветы, то ли обещать?
1 ноября в Алматы состоялся круглый стол под названием «Конфетно-букетный период, или зачем Западу нужна «разводка» постсоветских стран», посвященный программе «Восточное партнерство» и возможному подписанию ассоциации ЕС с Украиной на ноябрьском саммите в Вильнюсе.
Успешность региональной интеграции зависит, в том числе и от способности структуры обеспечивать экономическую и политическую экспансию вовне. В этой связи программа «Восточное партнерство» представляет собой один из инструментов такой экспансии Евросоюза.
«Восточное партнерство» следует характеризовать как попытку «европеизации» стран постСССР посредством вторжения в их суверенитет. Эта программа направлена на трансферт европейской институциональной системы в страны постсоветского пространства, что имеет более дальний радиус действия, чем обнадеживающие экономические преимущества расширенного рынка. В то же время, судя по нестабильному финансированию проекта, ресурсов и политической воли для такого масштабного радиуса действия у ЕС явно недостаточно. Скорее Евросоюз пока больше хвастает, какие огромные средства они могли бы предоставить той же Белоруссии при выполнении написанных в Варшаве и одобренных в Брюсселе кондиций. Все эти «если бы, да кабы» напоминают поведение не слишком состоятельного ловеласа, который придя на свидание с женщиной, раздумывает, то ли дарить цветы, то ли их просто пообещать.
Несмотря на то, что несколько лет назад Венгрия робко заявляла о включении Казахстана в эту программу, на сегодняшний день это крайне маловероятно и не соответствует евразийскому интеграционному вектору развития Казахстана.
Не следует преувеличивать значение этого проекта ни для постсоветского пространства, ни для ЕС. За достаточно длительным периодом расширения ЕС сейчас наступает период углубления интеграционного процесса, его консолидации. Нестабильность экономического пространства ЕС, кризисные явления, а также текущая повестка дня в мировой политике объективно делает более важным средиземноморское направление, в рамках которого остро стоит «сирийский» вопрос. К тому же, мягко говоря, не сильную заинтересованность в «Восточном партнерстве» проявляет Франция и Германия.
Столпы европейской интеграции беспокоятся, что программа может начать восприниматься как какая-то гарантия со стороны Брюсселя на предмет будущего членства стран-участников в ЕС. В силу географического расположения, например, Тунис, никогда не станет членом ЕС, а, скажем, Молдавия может претендовать на членство в Евросоюзе. Понимая это, Германия и Франция очень настороженно относятся к «Восточноевропейскому партнерству». В Украине сейчас говорят, если бы нам дали половину того, что дали Греции, мы бы вышли на уровень ведущих европейских стран. Возможно это итак, но, спрашивается, зачем Германии и Евросоюзу такие расходы? Неужели во имя же торжества демократии и соблюдения прав человека? Хотя циничные политики регулярно подменяет ценности ценой, последняя для Брюсселя слишком высока.
Принятие Украиной условий присоединения к зоне свободной торговле надолго затормозят процесс полнокровного сближения Киева и Брюсселя, а санкции со стороны Москвы лишат всякой выгоды такие действия. Тогда как на столе переговоров Киева с Таможенным союзом находится ясная и отвечающая интересам Украины программа, реализация которой позволит увеличить бюджет страны на 9–10 миллиардов долларов.
Глубокое разочарование постигло и сторонников европейской интеграции в Молдавии. Власти этой страны долго вынашивали планы подписания соглашения об ассоциации с ЕС, о создании всеобъемлющей зоны свободной торговли и о либерализации визового режима на ноябрьском саммите «Восточного партнерства» в Вильнюсе. Однако после распада Альянса за евроинтеграцию и усугубление политического кризиса в Молдавии, было объявлено, что в Вильнюсе подписание этих документов не состоится. Брюссель заявил, что решение молдавско-приднестровского конфликта в качестве нового условия либерализации визового режима для граждан Молдавии.
В Армении же своевременно поняли, что бессмысленно упрашивать не слишком заинтересованный в интеграции Брюссель и сделали ставку на Таможенный Союз. Азербайджану же вообще, похоже, до Восточного партнерства дела нет.
Внутри ЕС по вопросам внешней политики не имеет единства. Это серьезный недостаток, который не позволяет ему перековать присутствие в реальную силу. Сравнительно скромные средства проекта позволяют создавать только планы и исследования, а не оказывать реальное влияние на политические и экономические процессы в странах-участниках. Тем более речь не может идти о каком-либо целостном проекте региональной кооперации, способным дать мультипликационный эффект. Поэтому для стран-участниц «Восточное партнерство» – это не альтернатива Евразийской интеграции, а инструмент ее разрушения.
Характерно, что главным инициатором программы «Восточное партнерство» является Польша. С конца XVIII на территории компактного проживания поляков сформировались устойчивые антироссийские настроения, которые до сих пор служат источником фобий общественного сознания. К тому же Польша со временем краха Речи Посполитой до сих пор не потеряла вкус к имперским проектам. Так, например, в период между первой и второй мировой войной польский лидер Ю. Пилсудский вынашивал идею создания Междуморья – создания конфедеративного государства (от Балтики до Черного моря). Подобная конфедерация могла бы посодействовать возрождению национал-культурных традиций средневековой Речи Посполитой, а также воспрепятствовать распространению на данный регион влияния Советской России.
Сейчас, когда Польша находится в составе одного из самых мощных экономических и политических объединений мира, трудно было бы ожидать, что Варшава оставит попытки воплощения в жизнь этих амбиций.
Польша продолжает настаивать на придании программе характера трамплина для дальнейшего расширения Европейского Союза. Да, наверное, для Евросоюза важно создать своеобразную буферную зону из постсоветских стран, оказывать на них большее влияние, однако сейчас для Евросоюза это вопрос не первого, не второго и даже не третьего порядка.
Восточное партнерство – это инструмент мягкой силы ЕС, от которого он, тем не менее, вряд ли откажется в ближайшее время. Да и зачем отказываться, когда в рядах ЕС есть такой фанатично настроенный антироссийский член как Польша.
ЕС постоянно вещает об отсутствии какого-либо улучшения ситуации с правами человека и непрекращающихся репрессиями против гражданского общества, непроведением глубоких демократических и экономических реформ в странах-участницах Восточного партнерства. А вот про статус «неграждан» сотен тысяч жителей Прибалтики в Брюсселе и уж, тем более в Варшаве, предпочитают не говорить.
О значительной политизированности программы говорит тот факт, что в европейских СМИ активно и на полном серьезе обсуждалось провокационное предложение руководителя американской неправительственной организации «Freedom House» Дэвида Крамера, который призвал не приглашать представителей официального Минска на организуемый в Вильнюсе саммит. Аналогичную мысль также озвучил председатель Европейского парламента Мартин Шульц,
В «Восточном партнерстве» политика (в виде определенных правил, толковать которые можно чрезвычайно вольно) сдерживает экономику. Евросоюз заинтересован в странах-участниках Восточного партнерства с точки зрения рынков сбыта своей продукции, транспортировки энергоресурсов, рабочей силы, но дальше этого дело не пойдет. Пока же политический компонент будет перевешивать конструктивные экономические инициативы, проект не будет иметь особых перспектив. Антироссийский характер партнерства очевиден, а варшавские условия включения России в число друзей проекта ущербны.
Конечная цель «Восточного партнерства» не дать России собрать «Евразийский союз», вывести государства постсоветского пространства из сферы взаимодействия с ТС и осуществить их интеграцию с НАТО.
Инклюзивный принцип («как то, так и это») и Евросоюз, и Таможенный Союз для стран-участников программы не может реализоваться без участия России, однако «Восточное партнерство» лишь перспективы возможности конструктивного взаимодействия России и Евросоюза. Следовательно, у Москвы, заинтересованной в интеграции от Лиссабона до Владивостока, нет особых оснований воспринимать эту инициативу позитивно.
Евросоюз – это партнер, которого нужно уважать, но это не дает ему права диктовать свои условия, тем более, когда они озвучиваются с польским акцентом. Чего стоит только резолюция, которая осуждает т.н. давление России на страны «Восточного партнерства». Россия рассматривает все страны Восточного партнерства как дружественные государства, участвующие в евразийской интеграции. В этих интеграционных процессах находится место и Брюсселю, однако конструктивному сотрудничеству двух мощнейших интегративных центров Евразии мешают политические амбиции Евросоюза и торчащие наружу фобии и комплексы некоторых его членов.
Дмитрий Михайличенко,
эксперт Центра геополитических исследований «Берлек-Единство» (г. Уфа, Россия)
ИСТОЧНИК: centrasia.ru
