Интеграционные проекты: где будущее Украины?
На прошлой неделе в итальянском городе Верона прошла международная конференция, посвященная процессам модернизации на постсоветском пространстве.
И хотя ключевое место на форуме заняли вопросы отношений ЕС — Россия, к Украине был проявлен небывало активный интерес.
Тон дискуссии задал бывший премьер-министр Италии и председатель Еврокомиссии Романо Проди. Самым важным вопросом, угрожающим отношениям Россия — ЕС, Проди назвал вопрос Украины и призвал Россию и Евросоюз к сотрудничеству в «украинском вопросе». Отметив, что Украина сегодня проводит намного более сбалансированную политику в отношениях с Россией и ЕС, нежели ранее, итальянский политик прямо призвал содействовать этой тенденции, чтобы Украина стала на деле «мостом» между Россией и ЕС.
Фактически Р.Проди призвал Брюссель и Москву прекратить соперничество за Киев, а ЕС — более активно включать Украину в собственную политику по отношению к Москве и евразийскому пространству в целом.
После выступления Проди мне как участнику форума от Украины были заданы десятки совершенно разных вопросов, большинство из которых в той или иной степени касались будущего Украины: будет ли Киев сближаться с ЕС либо с Евразийским Союзом или же продолжит политику стратегического балансирования между различными центрами притяжения.
После двух дней оживленных дискуссий и поисков ответов на вопросы, на которые еще сама жизнь не придумала ответов, хотел бы поделиться с читателями «Дня» некоторыми размышлениями.
И хотел бы поговорить об интеграции не в контексте демократии либо геополитического выбора — каждая из тем достойна отдельного размышления, — а о сфере, где наша страна, к большому сожалению, не особенно преуспела, — о сфере инновационного развития.
Украина все годы независимости в основном потребляла ресурс, доставшийся стране от советского времени. Осознанной государственной программы инновационного развития, которая, ко всему прочему, еще бы и выполнялась, до последнего момента не было.
Один из важнейших вопросов, встающих перед любым государством, намеревающимся проводить политику модернизации — выбор оптимальной модели региональной интеграции, которая будет максимальным образом способствовать достижению поставленных задач. Это, конечно, не означает, что основную работу можно переложить на плечи партнеров по интеграции. Никто за нас не сделает нашего домашнего задания. И все же в сегодняшнем противоречивом и кризисном мире роль региональной интеграции преуменьшать нельзя.
С момента обретения независимости Украина всегда ориентировалась на Европейский Союз как на самую передовую модель экономического и общественного развития. Этот ориентир во многом сохраняется и сегодня. Во многом, но уже не во всем. Последние годы принесли ряд изменений, значительно усложнивших общую картину.
Хотел бы привести только два примера.
Пример первый. Товарооборот Украины и Европейского Союза в прошлом году составил 29 % всей внешней торговли страны (44 млрд долларов США), с Россией — 32,5 % (49 млрд долларов). Показатели как будто сопоставимые. Но если взглянуть более пристально на структуру торговли, то увидим: в 2011 году доля готовой продукции в украинском экспорте в страны Таможенного союза (Россия, Беларусь, Казахстан) составила 60%, доля сырья — 40%; в украинском же экспорте в ЕС сырье составило 82%, а готовая продукция — только 18%.
И уже только поэтому, с точки зрения развития высокотехнологических отраслей, свободный доступ на рынки стран Таможенного союза для ряда ключевых отраслей Украины имеет большее значение, нежели доступ на рынок Европейского Союза, хотя последний и превосходит по размерам рынок ТС.
Пример второй. По разным оценкам, за время, прошедшее с 1992 года, Украина получила от Европейского Союза безвозмездной помощи на сумму более 2,5 млрд евро. Украина весьма благодарна ЕС за эту помощь, но хочу заметить: она не направлена, или направлена весьма мало, на развитие инноваций и новых технологий.
Иначе и быть не могло, ведь даже официально ЕС среди целей помощи выделяет поддержку демократического развития и управления, регуляторную реформу, развитие административного потенциала, ядерную безопасность, развитие инфраструктуры. Эти цели имеют огромное, исключительное значение для развития Украины как европейской, демократической страны, но только последняя из них может быть хоть как-то соотнесена с инновационным развитием.
Хотя, если уж мы говорим об инфраструктуре, в этом плане показателен пример футбольного чемпионата Евро-2012. Евро для Украины стало по-настоящему европейским событием, мощнейшим толчком для развития транспортной, гостиничной, спортивной инфраструктур. Однако формально Евро не имеет никакого отношения к целям и задачам официального диалога Украина — ЕС. И, соответственно, все затраты на чемпионат были взяты из кармана украинских налогоплательщиков.
За последние пару лет мы наблюдаем процессы, постепенно приводящие к эрозии идеи интеграции в Европейский Союз как магистральной национальной идеи развития страны.
С одной стороны, все большая часть украинского общества понимает: ЕС в обозримом будущем не будет готов принять Украину в свои члены. В принципе, это было понятно и ранее, однако существовали иллюзии о том, что достаточно сменить якобы «плохую» власть на «хорошую», провести реформы, и перспектива членства будет получена. Кризис ЕС развеял эти иллюзии. Общество поняло: дело не в реформах и не во власти, а в объективных пределах способности ЕС «поглощать» и форматировать пространство вокруг себя.
Здесь же кроется и более глубокая проблема. История расширения ЕС доказала: только и исключительно предоставляя перспективу членства Евросоюз способен вызывать в странах-партнерах глубокие, необратимые изменения. Именно поэтому эффективность различных программ для постсоветских стран от ТАСИС до «Восточного партнерства» не идет ни в какое сравнение с эффективностью перспективы членства как внешнего стимула для внутренних преобразований.
Отсюда вывод: с углублением внутреннего кризиса в ЕС его влияние на процессы в постсоветских странах будет, к большому сожалению, постоянно уменьшаться, а эффективность действующих инструментов — объективно снижаться.
Даже если оставить в стороне европерспективу, а сосредоточиться только на конкретных соглашениях Украины с ЕС — об ассоциации и зоне свободной торговли, картина будет достаточно противоречивой.
С одной стороны, соглашение о ЗСТ содержит весьма серьезные стимулы перехода различных сфер экономики на высокие производственные и потребительские стандарты ЕС. Это, пожалуй, ее главный плюс.
Но, с другой стороны, в ЗСТ отсутствуют механизмы, которые бы стимулировали именно инновационное развитие страны. Фактически, она консервирует структуру украинского экспорта в ЕС на том уровне, на котором она находится сегодня, с преобладанием сырьевой составляющей.
А самый главный аспект заключается в том, что должно пройти довольно много времени, пока украинская экономика сможет почувствовать позитивные результаты, заложенные в ЗСТ в долгосрочной перспективе. Сегодня ЕС заморозил подписание ЗСТ по политическим мотивам, когда оно состоится — неизвестно. Далее должен состояться процесс ратификации соглашения, а затем — достаточно долгий промежуточный период, в течение которого украинская экономика будет приспосабливаться к новым реалиям.
А что делать Украине сегодня, завтра и в ближайшие годы? У страны нет столько времени на ожидание, ведь мировой экономический кризис стоит у порога.
Наши российские коллеги уже давно предлагают Украине интегрироваться в Таможенный союз и начать сразу же по вступлении получать ощутимую экономическую выгоду.
Объективный экономический анализ свидетельствует: именно наукоемкие, высокотехнологические отрасли промышленности страны получат реальную выгоду от присоединения Украины к Таможенному союзу. Как в результате снижения цен на природный газ, так и в результате ликвидации таможенных барьеров.
Но интеграция в Таможенный союз — не такое простое дело, как кажется на первый взгляд. Вступление в него будет означать существенное увеличение таможенных барьеров, что приведет как к росту потребительских цен на импортные товары, так и к ответным действиям со стороны стран-участниц ВТО. Придется существенно пересматривать и уже парафированное соглашение о Зоне свободной торговли с ЕС.
А самое главное препятствие к членству в ТС находится в политической плоскости — сегодня в Украине сторонники вхождения в Таможенный союз и интеграции в ЕС разделились примерно поровну. Ни один из ответственных политиков, кто бы ни находился у власти, не может при выборе интеграционной модели игнорировать мнение примерно половины страны.
Исходя из этого, руководством Украины было принято единственно верное с политической точки зрения решение: взять паузу и посмотреть, каким образом будет протекать эволюция Таможенного союза. А тем временем Киев готов развивать секторальное сотрудничество с Таможенным союзом по формуле «3+1».
Конечно, с точки зрения Киева, самым оптимальным вариантом, который бы реально снял все противоречия между восточной и западной моделями интеграции, стало бы создание единого экономического пространства, которое объединило бы и страны Европейского Союза, и страны-участницы нынешнего Таможенного и будущего Евразийского Союза, и, конечно, Украину.
Тем не менее, мы понимаем, что на сегодня такой сценарий является нереальным.
С одной стороны, понятно, что при формировании подобного пространства за основу должны быть взяты именно европейские нормы и стандарты, с чем, в общем-то, согласны и Россия, и ее партнеры по Таможенному союзу. На практике же сделать это не так-то просто. С другой стороны, и Европейский Союз должен для этого совершить ряд важных политических шагов, на которые он сегодня просто идти не готов.
Однако, вне зависимости от того, как будут развиваться дальше события, появление на карте Евразии Таможенного союза будет объективно означать необходимость для Евросоюза существенно пересмотреть стратегию и тактику в отношении постсоветских стран.
Например, в последнем исследовании британского Четем Хауса «Россия, Евразийский таможенный союз и ЕС: сотрудничество, стагнация или соперничество?» делается весьма важный вывод, который я считаю своим долгом дословно процитировать.
«На постсоветском пространстве появилась жизнеспособная форма передовой экономической интеграции, достойный конкурент тому, что предлагается ЕС. Она… представляет собой серьезный вызов стратегии ЕС в постсоветском регионе. Уже доказанная жизнеспособность ТС означает, что ЕС больше не является единственным источником эффективного управления в регионе и что роль России в «общем соседстве» больше не может определяться исключительно в терминах «мягкой силы» и военной мощи. Она переместилась в сферу, где ЕС никто до сих пор еще не бросал вызов».
Но если верны выводы британских исследователей, а я считаю, что они в целом верны, то это означает, что Европейский Союз должен серьезно поменять политику в регионе.
Во-первых, в интересах самого ЕС начать диалог с Таможенным союзом. Ведь сегодня Евросоюз фактически даже не может, например, начать переговоры с Россией о зоне свободной торговли, ибо такие переговоры объективно должны вестись уже в формате ЕС — Таможенный союз.
Во-вторых, ЕС стоит пересмотреть приоритеты «Восточного партнерства». В изменившихся условиях даже углубленная Зона свободной торговли, еще несколько лет назад казавшаяся революционным предложением, начинает устаревать и терять свою привлекательность.
В-третьих, ЕС должен серьезно задуматься над тем, насколько привлекательным сценарием для восточноевропейских постсоветских стран будет в дальнейшем детальное копирование европейской модели без какой-либо перспективы интеграции.
А в конечном итоге, может быть, стоит и Москве, и Брюсселю задуматься над посланием Романо Проди, прозвучавшим в Вероне: друзья, хватит бороться друг с другом за Киев, обе стороны только проигрывают от этой бесконечной борьбы.
Может быть, стоит дать власти и избирателям в Украине самим определиться, какую модель интеграции избрать? Видимая победа Запада или Востока в «битве» за Киев всегда будет пирровой победой, если не будет совпадать с волей и украинских элит, и большинства украинского народа.
Неудачи проектов членства Украины в ЕЭП в 2003—2004 гг. и в НАТО в 2005—2008 гг. — это уроки, о которых забывать нельзя. Никому.
Анатолий Орел, генеральный директор Центра международных и сравнительных исследований
ИСТОЧНИК: day.kiev.ua
