Курс на Запад: Китай и БРИКС превращаются в стартовую площадку будущей великой Евразии
Бразильский журналист и публицист Пепе Эскобар усматривает глубокий смысл в одном из китайских иероглифов, который переводится как «между». Он убежден, что эта буква графически иллюстрирует суть китайской внешней политики в рамках новых инициатив Пекина.
В верхней части иероглифа «jie», состоящего из четырех линий, которую автор воспринимает как крышу дома, левая черточка означает Экономический пояс Шелкового Пути, правая – Морской Шелковый Путь 21 столетия. В нижней части левая линия — это китайско-пакистанский коридор через провинцию Синьцзян, а правая – коридор Китай-Мьянма-Бангладеш-Индия через провинцию Юньнань.
Китайская культура пронизана мириадами формул, мотто и символов. Хотя некоторые китайские специалисты беспокоятся о том, что смысл понятия «мягкая сила» может теряться при переводе, символ «jie» уже превратился в отправную точку, которая помогает 1.3 миллиардам китайцев, а также представителям китайской диаспоры во всем мире, визуально представить две главные оси, континентальную и морскую, составляющие Новый Шелковый Путь, недавно представленный президентом Си Цзиньпином. Это понятие также известно под названием «Один путь, один Пояс».
С практической точки зрения он также позволяет понять, что инициатива «Новый Шелковый Путь» будет подкреплена специальным многомиллиардным «Фондом Шелкового Пути» и новым Азиатским банком инфраструктурных инвестиций (AIIB), который не случайно привлек широкое внимание европейских инвесторов.
Новый Шелковый Путь в сущности представляющий собой несколько путей, символизирует разворот Китая к идее Евразии. Она подразумевает могучий Китай, дополнительно усиленный соседними странами и не утративший при этом своей роли центра цивилизации. В прошлом Китай обладал таким объединяющим инфраструктурным сооружением как Великая Китайская Стена. В будущем у него будет крупный проект объединения Евразии с помощью сверхскоростной железной дороги. Если осознать масштабы этой идеи, сравнения Си Цзиньпина с Мао Цзедуном и Ден Сяопином покажутся слишком скромными, полагает Эскобар.
Разумеется, эта новая идея Китая может быть интерпретирована как попытка воссоздать гигантскую «данническую систему», управляемую из центра в Пекине. В то же время, многие в США ощущают дискомфорт в связи с тем, что Новый Шелковый Путь способен стать мирной геополитической альтернативой инициированному Пентагоном и провозглашенному администрацией Обамы «развороту на Азию».
Пекин поспешил развеять все упреки в гегемонии. Он утверждает, что его инициатива не имеет ничего общего с планом Маршалла. «Невозможно отрицать, что этот план «касался только западных наций и исключал все страны и регионы, которые, по мнению Запада, были идеологически близки Советскому Союзу», убежден Эскобар. Китай, напротив, ориентируется на интеграцию «развивающихся экономик» в гигантскую пан-Евразийскую торгово-индустриальную сеть.
Ничего удивительного нет в том, что крупнейшие страны Европейского Союза, переживающего трудные времена, привлечены идеей сотрудничества с Азиатским банком инфраструктурных инвестиций, который играет ключевую роль в проекте Нового Шелкового Пути. Германский географ Фердинанд фон Ритцхофен придумал немецкий термин для понятия Шелкового Пути – «Seidenstrasse». Марко Поло всегда связывал с ним Италию. Европейский Союз является сегодня крупнейшим торговым партнером Китая. По мнению автора особенно символично, что это происходит в сороковую годовщину установления отношений между Евросоюзом и Китаем. Он воображает отдаленную перспективу возникновения некого Китайско-Европейского Фонда, финансирующего инфраструктурные проекты, в том числе в области альтернативных источников энергии, по всей объединенной Евразии.
В воображении Эскобара это вызывает ассоциацию с Ангелом Истории (картина художника Пауля Клее), пытающимся сказать нам всем, что синергическое соединение Китая и Европы в нынешнем веке неизбежно. И, что особенно важно, в это объединение могла бы войти Россия, являющаяся ключевым элементом проекта Великого Шелкового Пути благодаря совместно финансируемой Китаем и Россией реконструкции Транс-Сибирской магистрали (проектом стоимостью 280 миллиардов долларов предусмотрено создание скоростной железнодорожной трассы). Именно здесь, считает Пепе Эскобар, сливаются идеи Нового Шелкового Пути и «зоны свободной торговли от Лиссабона до Владивостока», предложенной Владимиром Путиным.
Параллельно, создаваемый Морской Шелковый Путь усилит и без того бурное торговое сотрудничество между Китаем и Юго-восточной Азией по морю. Провинция Фузцзянь, граничащая с Тайванем, будет играть в этом главную роль. Кстати, Си Цзиьпин провел большую часть своей жизни в этой провинции. И не случайно Гонконг выражает намерение принять активное участие в этом процессе.
Все эти перемены инициируются Китаем, который превращается в крупного экспортера капитала и главный источник кредитов для Глобального Юга. Через несколько месяцев Пекин намерен запустить собственную платежную систему CIPS, которая превратит юань в мировую валюту для всех видов международных сделок. Есть также Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Если всего этого не достаточно, существует еще и Новый Банк Развития, управляемый из Шанхая и созданный группой БРИКС в качестве альтернативы Всемирному Банку.
Можно возразить, что успех всего проекта Шелкового Пути зависит от того, как Китаю удастся урегулировать проблему с уйгурским населением Синьцзяна, которому отведена ключевая роль в объединении Евразии. Это весьма опасная, мягко говоря, проблема, которая проявит себя в ближайшие годы. В то же время, большая часть Азии ощущает грандиозное притяжение этого евразийского марша Китая.
Кроме того, идея Евразии, вопреки мнению Бжезински, вряд ли примет форму геополитического вызова. Фактически сформировавшееся стратегическое партнерство между Китаем и Россией, которое проявляется во многих деталях проекта Нового Шелкового Пути, также усиливает Шанхайскую Организацию Сотрудничества (ШОС).
К тому времени, считает Эскобар, Иран и Пакистан будут членами ШОС. Тесные связи между древней Персией и Китаем насчитывают два тысячелетия, и сегодня они воспринимаются Пекином как вопрос национальной стратегии. Пакистан представляет собой важный элемент Морского Шелкового Пути, особенно если принимать во внимание порт Гвадар в Индийском океане, который через несколько лет может стать ключевым транзитным пунктом ирано-пакистанского трубопровода. Это может стать стартовой площадкой еще одного крупного китайского трубопроводного гамбита вместе с каракумской магистралью, по которой газ доставляется в Синьцзян.
Китай высоко оценивает как Иран так и Пакистан, связующее звено между Юго-восточной и Южной Азией, в качестве стратегических элементов Нового Шелкового Пути. Это позволяет Китаю распространять свою торгово-индустриальную мощь не только на Индийский океан, но и на Персидский залив.
Обеспокоенность Вашингтона этими процессами выдает явное отсутствие средств сделать привлекательной американскую концепцию для пан-евразийского общественного мнения, за исключением поспешных военных передислокаций, перемешанных с неумолимым расширением НАТО, а также корпоративным рэкетом «Трансатлантической зоны свободной торговли», которую в Азии часто называют «торговым НАТО».
Ответный удар всему этому уже назревает со стороны БРИКС и ШОС под влиянием динамичного развития стратегического китайско-российского партнерства. Необходимо также учесть расширение Евразийского Союза (Армения, Беларусь, Казахстан, Россия, к которым в ближайшее время намерен присоединиться Кыргызстан, и возможно Таджикистан). На Ближнем Востоке Сирия всерьез рассматривает подобную возможность, торговое соглашение с Египтом уже подписано. В Юго-Восточной Азии к концу нынешнего года будет заключен пакт с Вьетнамом.
Автор не сомневается, что в ближайшее время мир увидит все больше признаков возрождения Азиатской Эры, а из множества деталей в рамках проекта Нового Шелкового Пути сформируется будущая великая Евразия.
