«Точка невозврата пройдена»: секторальные санкции ЕС против Беларуси
24 июня Евросоюз ввел секторальные санкции против Беларуси. Эти меры затронули ключевые отрасли белорусской экономики – калийную и нефтяную. Вкупе с ограничениями, введенными ранее, это стало «ковровой бомбардировкой» белорусской экономики, считает программный директор Российского совета по международным делам, доцент кафедры политической теории МГИМО Иван Тимофеев.
– Иван Николаевич, 24 июня ЕС ввел секторальные санкции против ряда отраслей промышленности Беларуси, в том числе калийной и нефтяной. Что стоит за этим шагом?
– За этим стоит решение Европейского союза пойти на серьезную санкционную эскалацию. Этот шаг – не первый, его можно считать продолжением решения от 21 июня, когда несколько десятков физлиц было внесено в санкционные списки. Теперь в этом списке появились и 8 юридических лиц, в том числе компания, которая занимается экспортом нефтепродуктов, а также МАЗ и БЕЛАЗ. То, что произошло 24-го числа – это повышение ставок и жесткое увеличение санкционного давления на Минск.
– К чему эти санкции могут привести? Позволит ли тактика экономического давления сменить власть в Беларуси, как на это рассчитывают в ЕС?
– Скорее всего, этот вопрос в Брюсселе прорабатывался. Мне кажется, были определенные колебания: применять ли такие «ковровые бомбардировки» или ограничиться давлением на отдельных лиц, которые входят в правительство и являются сподвижниками действующего президента. И все-таки было принято решение нанести удар по экономике.
Это неизбежно повлечет за собой падение доходов, падение уровня жизни, и может привести к росту протестных настроений. Это возможно, и думаю, что этот сценарий учитывается в Брюсселе.
– Насколько серьезным может стать урон для белорусской экономики?
– Первая цифра, которая приходит в голову – миллиард долларов от экспорта нефтепродуктов, также речь об экспорте калийных удобрений. В пресс-релизе ЕС непонятен исчерпывающий список санкций, но, в любом случае, экспорт в ЕС будет под ударом. Еще это отразится и на привлечении капитала из ЕС. Фактически это означает перекрытие возможности капитализации белорусских компаний за счет европейского капитала. То есть здесь может быть прямой ущерб, а может быть и ущерб косвенный. Плюс из-за санкций могут нарушаться торговые связи даже с Россией, и это тоже ущерб.
Прямой и косвенный ущерб посчитать сложно, но еще сложнее просчитать то, как это отразится на политической стабильности. Здесь все может быть очень линейно, и могут быть небольшие экономические потери с очень большими политическими последствиями. А может быть и наоборот, как в случае с Ираном, где политическая система держится.
– Пройдена ли «точка невозврата» в отношениях Беларуси и ЕС, и насколько долгосрочным трендом станут секторальные санкции?
– Можно себе представить ситуацию, когда белорусский лидер «отматывает» ситуацию назад, отпускает оппозиционеров, извиняется с расчетом на то, что санкции будут сняты. В прошлом такой механизм работал, но большой вопрос, сработает ли он снова. Может оказаться так, что ЕС скажет: «нам теперь этого мало, давайте идите на такие-то реформы, вот список наших политических требований». И тогда да, ситуация уже станет невозвратной.
Пока рано об этом судить, но я склоняюсь к тому, что мы уже прошли точку невозврата. В начале июня США ввели санкции против девяти системообразующих белорусских компаний, и это тоже ущерб для экономики, и даже более серьезный, чем от санкций ЕС. Это не шутки, а серьезное давление, радикальная смена парадигмы.
– Москва уже пообещала Минску поддержку в условиях ужесточения санкций. Какую роль это сыграет в сохранении политической и экономической стабильности Беларуси?
– В краткосрочном плане, конечно, сыграет, хотя я не думаю, что Москва будет полностью все компенсировать, так как это уже достаточно большие суммы, и также большой вопрос в том, насколько устойчива такая модель будет в долгосрочной перспективе. Это вопрос достаточно важный, ведь санкции всегда планируются на долгосрочную перспективу и носят накопительный эффект.
– Россия и Беларусь связаны большим количеством контактов, в том числе и в нефтяной сфере. Создают ли санкции угрозу для бизнеса двух стран, и как компании будут обходить эти ограничения?
– Создают, особенно там, где есть санкции США, поскольку американцы могут использовать вторичные санкции против российских компаний. Риски серьезно возрастают в том случае, если будут использоваться долларовые транзакции. Если транзакции будут в рублях, то риски существенно снижаются.
Сейчас важная задача для Союзного государства – интеграция финансовой системы, интеграция «МИР» и «Белкарт» (национальных платежных систем) с тем, чтобы были надежные платежные механизмы для обслуживания транзакций бизнеса.
Если будут использоваться расчеты в долларах и евро, то это будет большая проблема для нашего бизнеса, так как есть риск вторичных американских санкций, да и со стороны ЕС тоже ничего хорошего мы не ждем.
– Россия продолжительное время испытывает санкционное давление ЕС и применяет контрсанкции. Какие из российских способов преодоления ограничений Беларуси целесообразно взять на вооружение?
– Их сложно сравнивать, так как разный объем экономики, разный уровень диверсификации торговли и так далее. Поэтому я не думаю, что российские меры будут столь же применимы в Беларуси. Мне кажется, что здесь можно действовать по линии Союзного государства, и это как раз то, о чем я говорил: создание надежных финансовых механизмов для транзакций. Это может существенно снизить риски для российско-белорусского партнерства.
– Накануне на уровне глав правительств звучали заявления о том, что сейчас разрабатывается совместная контрсанкционная политика Минска и Москвы. Скажите, пожалуйста, на каких принципах она может выстраиваться?
– Москва кроме защитных мер (той же дедолларизации) применяет еще контрсанкции в тех областях, которые чувствительны для наших западных партнеров, например, продовольственное эмбарго. Но на самом деле эти меры тоже имеют свое ограничение, мы не можем их применять везде и по каждому поводу, потому что мы и себе тоже наносим вред. Крайне сложно судить о том, насколько скоординированы будут именно такие ответные контрсанкции, но посмотрим, время покажет.
