Китай уверен в ослаблении Запада: эволюция и философия инициативы «Пояс и путь»
По итогам «олимпийской встречи» в Пекине руководители Китая и России заявили о планах активизировать работу по сопряжению ЕАЭС и инициативы «Один пояс, один путь».
Карта глобального сотрудничества китайского проекта насчитывает уже 148 стран и 32 международных организации, выведя его за пределы Евразии. Связанное с этим расширение влияния Китая побуждает Запад создавать свои глобальные инвестиционные проекты. После провозглашения председателем КНР Си Цзиньпином начала реализации инициативы «Один пояс, один путь» во время визитов в Казахстан и Индонезию в 2013 г. проект успел стать одной из важнейших составляющих мировой политики. Его суть заключается в поиске, формировании и продвижении новой модели международного сотрудничества, а развитие «Пояса и пути» предполагает поддержку со стороны стран-участниц международной торгово-экономической системы, базирующейся на нормах и принципах ВТО и системы международных отношений во главе с ООН. Более того, инициатива «Пояса и пути» рассматривается в том числе в качестве инструмента, который будет способствовать глобальному восстановлению мировой экономики после пандемии. Наконец, принятое на 6-м пленуме ЦК Коммунистической партии Китая (ноябрь 2021 г.) решение по основным достижениям и историческому опыту столетней борьбы партии подчеркивает роль инициативы, называя ее важной платформой для международного сотрудничества.
От регионального проекта к глобальной системе
Продвижение инициативы шло параллельно с ее идейным развитием. Так, в 2014 г. премьер Госсовета КНР Ли Кэцян выступил с предложением сделать инфраструктурное строительство движущей силой «Пояса и пути», взаимодействие в области производственных мощностей – рычагом, а финансовое сотрудничество – опорой проекта [1].
В 2015 г. МИД КНР опубликовал концепцию «Прекрасные перспективы и практические действия по совместному созданию Экономического пояса Шелкового пути и Морского Шелкового пути XXI века», отметив пять приоритетов инициативы: политическую координацию, развитие взаимосвязанной инфраструктуры, продвижение свободной торговли, финансовую интеграцию участников и свободное передвижение капитала, а также гуманитарные обмены.
Вместе с тем в короткие сроки Китаю удалось сформировать основные финансовые инструменты для реализации проектов. Так, в октябре 2014 г. был основан Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, а в декабре 2014 г. был учрежден «Фонд Шелкового пути».
Финансирование проектов также предоставляется национальными банками и фондами: Государственным банком развития Китая, Экспортно-импортным банком Китая, Банком развития сельского хозяйства Китая, Промышленным и коммерческим банком Китая, Банком Китая, Китайским строительным банком, Новым банком развития, Китайской государственной корпорацией страхования экспортных кредитов . Проекты «Пояса и пути» могут привлекать частных инвесторов, реализовывать потенциал государственно-частного партнерства.
Инициатива «Один пояс, один путь» в качестве государственной стратегии КНР предполагала форсированное строительство взаимосвязанной инфраструктуры в сопредельных странах, а также продвижение новой идеи глобального управления, которая бы способствовала установлению более справедливых и рациональных международных экономических и торговых правил, новой модели глобального управления.
Показателем успешности инициативы стали итоги проведения Форумов «Пояса и пути». Первый был проведен в мае 2017 г., собрав 29 глав государств и правительств, а также трех руководителей международных организаций, в том числе генерального секретаря ООН Антонио Гутерриша. Второй прошел в апреле 2019 г., собрав представителей 150 стран, включая 40 глав государств, а также директора-распорядителя МВФ и генерального секретаря ООН.
По состоянию на 23 июня 2021 г., Китай подписал соглашения о сотрудничестве в рамках «Пояса и Пути» со 140 странами и 32 международными организациями.
Таким образом, за восемь лет существования «Пояс и путь» прошел путь от регионального проекта, предполагающего форсированное развитие инфраструктуры в Евразии, до международной системы. Дальнейшее развитие и трансформация китайской инициативы будут отталкиваться от накапливаемого Китаем опыта, а также исходя из динамики китайско-американской конкуренции.
Политическая составляющая
Мюнхенская конференция по безопасности 2020 г. пополнила политический словарь неологизмом «Westlessness» («Беззападность»), что говорит об осознании Западом собственного ослабления. Вместе с тем, в Китае тоже говорят об изменении ситуации в международных отношениях. В июне 2018 г. председатель КНР Си Цзиньпин предложил оборот «изменения, которые происходят один раз в сто лет», смысл которого заключается в том, что система международных отношений и глобального управления переживает глубокие изменения, укрепляются позиции стран Востока, мир движется к многополярности. Как следствие, в сложившейся ситуации Китай должен использовать открывшуюся стратегическую возможность для сохранения и укрепления собственных позиций.
В этой связи нужно учитывать, что инициатива «Один пояс, один путь» изначально была включена в контекст достижения «двух столетних целей» и реализации «китайской мечты». Она зарождалась как результат осознания руководством КНР ключевой роли внешней политики Пекина в отношении соседних стран и в системе международных отношений.
Подобный нюанс в понимании инициативы важен, поскольку «китайская мечта» и так называемая «мировая мечта» направлены на построение «Сообщества единой судьбы человечества». Оно подразумевает квинтэссенцию идей глобализации и глобального управления и преследует три цели: возрождение китайской нации наряду с возрождением всех стран и цивилизаций; выход за пределы зависимости «центр-периферия»; достижение качественных инноваций в развитии.
Развитие «Пояса и пути» происходит в контексте эволюции подходов Китая к определению международного порядка. Если раньше в Пекине говорили о складывании «нового международного порядка» или «нового политического и экономического международного порядка», то теперь утвердилась формула «более справедливый и рациональный новый международный порядок», продвигается концепция «международные отношения нового типа». Исследователи нередко отмечают, что инициатива «Один пояс, один путь» выступает новым словом в теории марксизма. Так, современный мировой рынок нельзя считать продуктом капиталистического развития, поскольку в него входят в том числе социалистические страны. Согласно марксистской теории, мировой рынок отражает структуру общественного взаимодействия, а значит, «Пояс и путь» выступает системообразующей конструкцией. Инициатива также рассматривается в контексте продолжения и углубления политики реформ и открытости, определяясь в качестве «квинтэссенции стратегического замысла о развитии открытости»; инструмента, позволяющего достичь открытости как внутри Китая, так и за рубежом; основы для создания многосторонней, сбалансированной международной экономической системы. Политическая база «Пояса и пути» основана на уверенности Пекина в ослаблении Запада и готовности принять на себя больше международных обязательств, а также связанности инициативы с внутренней идеологической повесткой.
Значение для постсоветской Евразии
Стремительное развитие китайской инициативы наряду с ростом амбиций Пекина в сфере глобального управления накладывает ряд специфических черт на дальнейшее развитие взаимодействия стран постсоветской Евразии и КНР в рамках «Пояса и пути».
Во-первых, необходимо учитывать, что инициатива уже сопряжена с ЕАЭС и казахстанским проектом «Нурлы Жол». При этом китайская сторона видит «Пояс и путь» шире, чем процесс интеграции и развития инфраструктуры в Евразии. В этой связи, поскольку китайская инициатива сегодня выступает в качестве глобального проекта, Пекин может рассматривать устанавливаемые в ее рамках нормы в качестве универсальных и, теоретически, продвигать их в рамках регионального сотрудничества в Евразии.
Во-вторых, инициатива «Один пояс, один путь» рассматривается в качестве продолжения политики реформ и открытости. В этой связи особую важность приобретает изучение и наблюдение не только за развитием политического процесса в КНР, но и за развитием концептуальных основ внешней политики Пекина, а также за развитием идеологических подходов Компартии Китая. Поскольку в качестве базы идейных подходов в Китае выступает теория марксизма, необходимо проводить ее детальный разбор и оценку.
Наконец, необходимо рассматривать «Пояс и путь» не в качестве самостоятельного плана экономического и инфраструктурного сотрудничества, а в контексте других концептуальных моделей: «китайской мечты», «сообщества единой судьбы», «международных отношений нового типа» и других. Хотя подобное действие потребует дополнительных затрат при принятии политических решений со стороны постсоветских стран, оно позволит избежать взаимного недопонимания и противоречий в будущем.
