Пандемия изменила научные практики и роль ученых в мире
События 2020 года стали не просто стресс-тестом для всей системы научного знания. Они сделали ученых главными ньюсмейкерами, людьми, которые определяют политику на самом высоком уровне.
Что не убивает меня — делает сильнее». Избитая истина, которая тем не менее всегда работала, когда речь шла о выживании человечества. Глобальные кризисы и катастрофы приносили не только потери, но и приобретения. Противостояние потребовало тотального напряжения сил — в том числе исследовательских. С пандемией 2020 года происходит та же история. Сейчас трудно сказать, по какому пути будет развиваться наука в постковидном мире. Но очевидно, что перемены будут. Они уже начались.
Скорость против уверенности
Когда стало понятно, что коронавирус превращается в угрозу мирового масштаба, появился запрос на ускорение научной коммуникации. Например, традиционно публикация статьи в авторитетном научном журнале проходит тщательное рецензирование. Это занимает от нескольких месяцев до года. Такой стандарт был принят в середине XX века, и сегодня он позволяет отсеивать некачественные работы. Но параллельно ученые хотели обмениваться идеями более быстро и неформально — и не только на конференциях и симпозиумах несколько раз в год. В 1990-х годах возник сайт arXiv, где можно было поделиться препринтом (версией до рецензирования) статьи по физике, математике, астрономии или биологии. Именно там Григорий Перельман выложил свое доказательство гипотезы Пуанкаре.
В ноябре 2013 года лаборатория Колд-Спринг-Харбор — исследовательское учреждение с 130-летней историей — запустила bioRxiv, чтобы подстегнуть коммуникацию в области биологии. Интерес к bioRxiv привел к запуску в июле 2019 года medRxiv, который уже специализировался на науках о здоровье. Кроме того, в 2008 году возникла социальная сеть для ученых ResearchGate, где можно было не только публиковать, но и обсуждать свои работы.
В январе 2020 года Wellcome Trust — один из крупнейших спонсоров биомедицинских исследований — призвал академическое сообщество обеспечить свободный доступ к статьям о пандемии и дать возможность ВОЗ и другим организациям здравоохранения знакомиться с данными исследований как можно раньше. Это решение стало звездным часом для препринт-проектов. Заявление подписали ведущие издатели, такие как Elsevier, Springer Nature и Taylor & Francis, а также несколько ключевых спонсоров и научных обществ. В результате выводы о природе вируса (включая расшифровку его генома) стали доступны уже в первые недели, а создание вакцин заняло несколько месяцев, в то время как раньше на это уходили годы.
Специалисты в области наукометрии подсчитали, что каждые три из четырех публикаций по COVID-19 были в открытом доступе. Просмотры и загрузки на medRxiv увеличились более чем в 100 раз с декабря 2019 года. А на ResearchGate было создано специальное сообщество по COVID-19 для поощрения междисциплинарного сотрудничества. Изменился и сам вид публикаций, в том числе в рецензируемых журналах: они стали короче, проще по изложению и с меньшим числом графиков и таблиц. С одной стороны, это дало специалистам из других дисциплин возможность быстрее знакомиться с основными выводами, с другой — упростило задачу чиновникам от здравоохранения и СМИ. Вместе с тем, предупреждают критики, такая политика может привести к тому, что научные публикации на общественно-значимые темы станут подчиняться тем же законам, что и популярные статьи: их значимость будут определять просмотры и лайки. А значит, поведение людей (и государственная политика) окажутся под влиянием непроверенных данных.
Шаг к наукократии
Правительства по всему миру оказались в непростой ситуации: жертвовать комфортом граждан, экономической стабильностью и собственной популярностью ради спасения жизней. Необходимо было не только принять верное решение, но и объяснить его людям. В результате во многих странах ведущие ученые освоили непривычную для себя роль: не только советников, но и пресс-секретарей. Одну из моделей «симфонии» науки и государства показала Германия, где роли эксперта и политика в публичном пространстве были четко разграничены. Канцлер Ангела Меркель регулярно выступала с разъяснением правительственных мер, опираясь на данные ученых, а профессор берлинской клиники «Шарите» Кристиан Дростен в своих подкастах излагал факты.
В интервью Дростен сформулировал понимание своей задачи так: «Решения принимает не наука, а политика. Наука только генерирует данные и может сказать, насколько она уверена в них и где кончается эта уверенность, не более того. Я бы добавил, что наука может дать разъяснения широкой, открытой и заинтересованной части населения». Однако, подчеркнул он, у науки нет мандата от избирателей на принятие решений.
В некоторых странах вмешательство ученых в политику было более явным. Например, шведский путь, который предполагал отказ от жестких мер и ставку на постепенное формирование «коллективного иммунитета», во многом был детищем главного эпидемиолога Андерса Тегнелла. Тегнелл имел огромное влияние на правительство, но это привело к печальным последствиям: 7% всех обитателей домов престарелых умерли, а в конце апреля большинство шведов уже выступало за введение ограничений. В США все было наоборот — неосторожные высказывания Трампа привели к открытому конфликту с научным сообществом. Например, когда он объявил препарат гидроксихлорохин «чудодейственным средством» от коронавируса, один из главных эпидемиологов страны Энтони Фаучи поспешил поправить его: «С точки зрения науки я не думаю, что мы можем однозначно сказать, что это работает». Заочные пикировки политика и ученого позже нашли отражение в заголовке The Guardian: «Трамп и Фаучи: будущее Америки зависит от этих деликатных отношений».
Холодная война ученых с Трампом стала еще более очевидной, когда авторитетный научный журнал Scientific American впервые решил открыто поддержать одного из кандидатов в президенты — Джо Байдена. В редакционной статье журнал обрушился на Трампа за недооценку опасности коронавируса в начале года, а также отрицание изменений климата. Позже открытую поддержку Байдену выразил журнал Nature, который назвал «катастрофой» реакцию администрации Трампа на пандемию. Сказалась ли позиция ученых существенным образом на исходе выборов — сказать пока трудно. Но с учетом глобализации научных проблем (а это и климат, и политика в области сбора медицинских данных) голос ученых может обрести еще больший вес.
Просвещение как долг
Пандемия не только сделала ученых сверхвостребованными персонами в СМИ, но превратила их в самостоятельных инфлюэнсеров, которым внимают миллионы людей. Одновременно с началом пандемии стали распространяться слухи, а из них выросли целые конспирологические теории: например о том, что вирус — биологическое оружие Китая; что под прикрытием вакцинации будет происходить массовое чипирование населения; что масштабы эпидемии раздуты властями искусственно и вирус не так страшен. Все это могло напрямую сказаться на поведении людей: например, вызвать неверие в вакцинацию и тем самым оттянуть окончание кризиса.
Еще в феврале 2020 года Всемирная организация здравоохранения прямо призвала ученых к просветительской деятельности и противодействию конспирологам. Генеральный директор Тедрос Гебрейесус в своем обращении заявил, что борьба идет не только с эпидемией, но и с «инфодемией»: потоком информации как достоверной, так и ложной, «из-за которой людям трудно найти надежные источники и надежные рекомендации, когда они им нужны».
