От названия нашего языка зависит наша судьба
Очередная весьма интересная статья Ю.Рошки «Язык и геополитическая игра», опубликованная на днях в интернете, на этот раз о филологических проблемах Республики Молдова, лишь на первый взгляд имеет примирительные цели. Её междустрочный смысл, видимо против первоначальных намерений автора, начисто отметает заявленную цель- оставить в стороне филологические споры о названии языка и занятся экономикой и укреплением молдавской государственности. Из-за нескольких «небольших» неточностей в изложенной автором позиции, эта самая молдавская государственность никак не просматривается в конце обозначенной автором логической цепи.
Ежедневное, подленькое по сути, осмеивание и вымывание из повседневного обихода понятий «молдавский, молдавское» имеет разрушительные для граждан Республики Молдова последствия, которые поразят всех, а не только носителей молдавского языка. Ведь вместо молдавского вина, фруктов, ковров, брынзы, консервов, мёда, орехов, научных продуктов, наконец, — всё тоже самое, произведённое в левобережье Прута, станет румынским. Далее «на плечах» бывшего молдавского продукта на российский рынок войдут и все румынские товары без дополнительных затрат. Вот почему расходуются многие десятки, если не сотни миллионов в течение многих лет на мероприятия по уничтожению всего того, что называется молдавским ради только одного — бесплатного проникновения на безбрежный российский рынок. Пользуясь молдавскими коммерческими связями и репутацией, румынские производители смогут поставлять более 10% потребляемого в России вина и табака, столько же овощей и фруктов, 5-7% плодоовощных консервов и т.д.
Вне сомнения румынам есть за что сражаться в условиях удушающего квотирования собственного производства после вхождения в ЕС. После эпохи Чаушеску остался потенциал, способный прокормить около 80 миллионов человек при численности населения 21,5 миллион. Сейчас в Румынии осталось около 19 миллионов человек, а продовольственный баланс страны лишь от силы на треть покрывается отечественной продукцией. Для справки: по условиям ЕС страны члены не имеют право экспортировать за пределы союза больше, чем 50% от продукции, проданной внутри ЕС. А квоты внутрисоюзных продаж определяют чиновники в Брюсселе и, конечно же, не в ущерб европейским корпорациям. Вот почему в Румынии по ультимативным директивам ЕС вырублены десятки тысяч га виноградников, садов. Для полной гарантии демонтирована ирригация 30%(!) всех пахотных земель. Конкурентами из Европы, после приобретения за бесценок в ходе десятилетней массовой денежной приватизации, остановлены и приведены в нерабочее состояние практически все предприятия по производству сахара, консервов, молока, мяса, косметики, сельхозтехники, тяжёлого машиностроения и металлургии, мебели, меховых изделий и многого другого, что составляло гордость промышленности Румынии. Конечным результатом стала попытка смены президента для переориентации всей политики страны, выхода на другие рынки, без доступа на которые возродить порушенное и прекратить подлинное бегство населения из Румынии невозможно. И если нет своего производства, нет доступа на мощные рынки сбыта, то впереди только одно — полная безысходность. Без сомнения, это и движет современным, более агрессивным, чем когда-либо антимолдовенизмом. И нет за душой у панрумынистов ни грана светлого, доброго и полезного для жителей Молдовы, один голый циничный расчёт на легковерность, на покорность жителей свободной пока Молдовы в превращении их страны в бесправную провинцию. Такой вот междустрочностью мне кажется надо бы дополнить смелую статью Юрия Рошки. Вот почему вопрос о названии государственного языка Республики Молдова — дело не только и не столько филологов.
Эти обстоятельства объясняют и моё вторжение экономиста в такую, на первый взгляд, далёкую от экономики сферу как филология.
Первая неточность. В статье Ю.Рошки с самого начала повторяется коварный тезис прорумынских филологов, утверждающих, что словосочетание «румынский язык» есть научная истина, а все те, кто настаивают на праве существования понятия «молдавский язык» — ретрограды, отсталые, полуграмотные, в общем мракобесы.Всё коварство этой оскорбительной для молдаван «научной истины» состоит в том, что авторы не расшифровывают при этом смысл понятия «научная истина». А он общеизвестен на протяжении многих столетий, как адекватное отображение объективной реальности. Если два миллиона молдаван из этой самой объективной реальности называют свой язык молдавским, то, как иначе, чем «научная истина» интерпретировать этот непреложный факт? И то, что в статье Ю.Рошки определяется как «народное название — молдавский язык» на самом деле есть подлинно научное название, как единственно отвечающее реальности. Говор, наречие, жаргон никогда и нигде не имели и не имеют обособленного от общепринятого носителями языка названия. И можно каждый день проводить собрания специалистов, объединить в едином порыве академиков всех стран и каждый день забивать мозги людям , что земля плоская, но она-то в реальности всё равно круглая и вертится. Можно добиться резолюции стран Океании и Антарктиды, что молдавского языка не существует. Но в реальности, он как существовал сотни лет назад, так и будет существовать.
Я с удивлением обнаружил в литературе даже по экономической проблематике, изданной в Кишинёве в период с 1922 по 1940 годы сетования румынских авторов на то, что бессарабцы упорно, вопреки репрессиям и оскорблениям, считают свой язык молдавским! У одного и того же языка, (не говора, не наречия или жаргона), не может быть и научное, и народное названия. Народное и есть научное. И это упрямый факт. Другое дело, что на земном шаре достаточно прецедентов, когда абсолютно идентичные языки обособленными носителями именуются по-разному. Один из этих прецедентов — детерминация одного и того же языка двумя понятиями — молдавский язык и румынский язык.
Консультируясь с литературой, специалистами, мы неизбежно согласимся с тем, что «румынский язык» появился в конце XVIII века, а вошёл в повседневный обиход лишь в середине IXX века. Молдавский язык существует много сотен лет и его словарный запас полностью перешёл в своё время в румынский язык с последующей абсорбцией последним многочисленных иностранных слов. Поэтому понятие «румынский язык», бесспорно, есть не что иное, как дериват, клон, производное от понятия «молдавский язык». Отнюдь не случайно глубоко уважаемый молдавский писатель, мудрый Ион Друцэ сделал знаменитое определение: «Limba moldovenească este mama limbii române» («Молдавский язык – мать румынского языка»). Да, много десятилетий подряд не по вине носителей молдавского языка он не обслуживал все, в том числе и передовые области человеческой деятельности, его носители использовали для этого русский язык. Но разве по этой причине «дитя» должно уничтожить свою «маму»? Почему в результате драматического стечения исторических обстоятельств необходимо вытравливать из повседневного обихода понятие «молдавский язык», со всеми разрушительными экономическими и политическими последствиями? Разве мы, граждане Молдовы, совсем выжили из ума, и никто из нас не в состоянии осознать жизненную необходимость освоения, по специальной долговременной правительственной программе всеми гражданами современного молдавского языка, пусть и идентичного чему угодно, в том числе и румынскому? Вот что, по моему, сейчас не подлежит откладыванию на второй план. Вот какая реформа нужна прежде всего.
Вторая неточность о самоидентификации молдаван. Здесь ещё проще ларчик открывается. Молдаване никогда, чтобы ни произошло, как бы и кто бы их не убеждал, угрожал или журил не перестанут называть себя молдаванами, поскольку «истинные румыны», никогда не воспринимали и не воспримут их иначе, чем как бессарабцев. И молдаване это хорошо, на века, усвоили на трагическом опыте 1918-1944 годов. Далее. Никто кроме всевышнего не знает, почему человеку «дым отечества и сладок и приятен». Этот факт никто никогда не оспаривал и не оспаривает , но и объяснить почему это так — не берётся никто. Но именно в силу этой глубоко интимной, а потому «железобетонной» причины рождённый и выросший в Молдове считал, считает и будет считать себя молдаванином. Этническим или гражданским, но молдаванином. Кто надеется на просвещение «отсталых», на возможность переубедить кого-то в том, что молдаван нет, а есть только румыны – или непроходимо глуп или зарабатывает, таким образом, на хлеб. Ведь следуя подобной логике очень легко скатится до утверждения, что нет украинцев, белорусов, русских, потому что с некоей «научной» точки зрения есть только славяне. Этническая шизофрения какая-то или манкуртизм.
Третья неточность. Ни одна из выстроенных автором упоминаемой статьи цепочек: «румынский язык — румынский этнос — Румыния» и «молдавский язык — молдавский этнос — Россия» не внушает доверия. В Республике Молдова ведь есть, никто не сможет этого отрицать, и две другие цепочки. «Молдавский язык на латинской графике — молдавский этнос — Республика Молдова» и «молдавский язык на кириллице — молдавский этнос — Приднестровье (читай Россия)». Вот в чём проблема так проблема! Вот где надо бы поработать, невзирая на политическую конъюнктуру, настоящим филологам и историкам с обоих берегов Днестра и Прута! Надеемся на развитие уважаемым автором, и не только им, именно этой более чем животрепещущей темы. И тогда, может, и «осенит» нас, что национальная идея нашей страны в том и состоит, чтобы ВСЕ граждане говорили на двух общих языках молдавском и русском, а не только на одном, были экспонентами двух культур – славянской и романской, а не только и не столько представителями архаичных этносов? Такая ситуация имеет место во всех пограничных с великими культурами странах, от Швейцарии до Кавказа.Что в этом может быть неприемлемого? Уязвлённое самолюбие неких приходящих и уходящих политиканов?
Нечто подобное в истории уже было. Сотни лет могучие соседи из амбиций воевали за территории Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и ситуация не успокоилась пока эти страны не стали независимыми. Да никто при этом не выиграл из воевавших, но и не проиграл. И всех это устроило. А жители этих малых стран нашли выход в поголовном освоении двух и более языков, на которых говорят могущественные соседи. Потому что нет ничего более примирительного, более комфортного, чем общение на понятном языке, не говоря уже о двойной комфортности двуязычия, с двойным уровнем доверия между людьми? И если подобное станет реальностью и у нас, то кто тогда не различит «лица не общее выражение» молдаванина? Кто посмеет называть его румыном или обзывать бессарабцем? Ведь в отличие от румын он будет свободно владеть минимум двумя языками. Кто, кроме того, посмеет подозревать молдаван в притеснении русской культуры, русского языка?
Но главное в том , что при таком раскладе этническими аспектами граждане Молдовы, в соответствии с реалиями современной цивилизации, будут интересоваться также как прошлогодним снегом, а этнические конфликты и споры будут расцениваться по достоинству – как варварство. Вот тогда весьма вероятно, что и экономика займёт подобающее ей место — центральное, а судьба молдавской государственности будет ясной и бесспорной.
P.S. В день готовности данного материала к печати 11.09.12. вышла ещё одна статья г.Ю.Рошки на эту же тему «Румынский или Молдавский? Конфликт или Консенсус?» Принципиально нового ничего в ней не оказалось. Автор вновь настаивает на 2-х логических цепочках, хотя, как показано выше, этих цепочек в данной проблематике 4. Автор вновь оперирует понятиями «научное» и «народное» название языка,однако в контексте его новой статьи надо бы говорить об официальном, т.е.народном, научном названии и частном, субъективном мнении о названии. Надеюсь автор учтёт в последующем эту точку зрения.
Виссарион Чешуев
