Кризис Евросоюза: политическая логика против экономических законов
Греция, как показательный пример
В связи с тем, что Греция явила миру не только первый, но и наиболее глубокий финансовый кризис в новейшей истории Евросоюза (с de-facto дефолтом), эта страна стала «притчей во языцех» для всех, кто берется рассуждать об экономической ситуации в ЕС. «Бездельники греки набрали кредитов, по которым не смогли расплатиться», – примерно так вкратце выглядит типичная формулировка причинно-следственных связей.
Строго говоря, это – правда, точнее, один из вариантов правды. Но вариант – абсолютно тупиковый, ибо данная формула оперирует двумя константами – национальной чертой («бездельники») и одной из основ свободного рынка (наличием банковского кредита), в результате сочетания которых риски невозврата кредитов стали критически высокими. Но ведь раньше эти же две константы не приводили к подобной ситуации!
Чтобы разобраться в ситуации, давайте перейдем от эмоционально окрашенных оценок к языку цифр. На 2008 год ВВП Греции составлял примерно 2.6% от ВВП Евросоюза, при этом банковская система – около 5% от ЕС. При наличии внешнего эмиссионного центра – Европейского Центрального банка, евро попадает в национальную экономику не в соответствии с потребностями обслуживания национального ВВП, а в зависимости от емкости национальной банковской системы. Таким образом (разумеется, со всеми упрощениями ситуации) в Греции возникло избыточное предложение кредитных ресурсов, что привело к их удешевлению – снижению процентной ставки – и, как следствие, к увеличению доступности.
Теперь мы переходим к теме «бездельников», набравших эти кредиты. Думаю, для многих будет неожиданностью узнать, что, исходя из официальной статистики Организации Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) за 2011, греки в среднем работают 2032 часа в год. Это лишь немногим меньше среднего количества рабочих часов в Южной Корее. В Германии данный показатель равен 1413 часов, а в Голландии и того меньше – 1379 часов.
Однако, парадокса никакого нет – производительность труда в Греции существенно ниже, чем в среднем по еврозоне, не говоря уже о «локомотивах» ЕС. Производительность труда зависит, в первую очередь, от средств производства (в Греции они менее современны и производительны, нежели в среднем по еврозоне), во вторую – от уровня менеджмента (в Греции он крайне невысок), и только в третью – от квалификации и «трудового энтузиазма» работающих. Отставание Греции по первым двум параметрам столь велико, что никакими «человеко-часами» это не компенсировать…
Подобьем первые итоги: относительно отсталая с невысоким уровнем конкурентоспособности греческая экономика обслуживается вполне современной банковской системой. Но когда был экономический подъем, а, значит, и рост платежеспособного спроса на внешних и внутренних рынках, этот разрыв не вызывал столь драматических последствий. Греческое государство, в свою очередь, наращивало социальные выплаты из бюджета (чем еще больше «разгоняло» потребительский спрос), а в расчете на стабильность и неизменность экономического роста, набирало кредиты…
Не вдаваясь в экономическую конспирологию – действительно ли первопричиной мирового кризиса стал крах ипотечного кредитования в США – отметим лишь, что общее падение спроса ударило, прежде всего, по наименее конкурентоспособной продукции, в частности – греческой. А далее – «эффект домино»: спад национального производства, безработица, падение жизненного уровня населения, неспособность граждан обслуживать кредиты, падение бюджетных поступлений, преддефолтное состояние, резкое сокращение социальных выплат…
Обычно в подобных ситуациях в руках правительства находится последний рычаг воздействия на ситуацию – корректировка обменного курса национальной валюты, но у Греции нет национальной валюты, и она не может повлиять на политику ЕЦБ!
Таким образом, напрашивается вывод, что главной причиной греческого кризиса (а также подобных ему испанского и португальского) является отсутствие национальной валюты и наличие внешнего эмиссионного центра. Собственно говоря, тезис «евро – убийца национальных экономик» не нов, тем более что введение единой валюты сопровождалось требованием к государствам-членам еврозоны соблюдать целый ряд условий по уровню инфляции и дефициту государственного бюджета, – так называемые «маастрихстские критерии».
Тезис можно принять, но было бы неправильно на нем остановиться… Ибо макроэкономический уровень объяснения кризиса национальных экономик в еврозоне недостаточен, так как мы имеем дело с политико-экономическим союзом государств. И фундаментальное объяснение может быть дано только на более высоком – политэкономическом уровне.
Фундаментальная причина
Проблема политэкономических объяснений состоит в том, что они являются следствием определенных идеологических постулатов. Так, правые экономисты считают рыночный капитализм стабильным, а государство –источником дестабилизации; левые – наоборот: рыночный капитализм нестабилен, и только государство может выступить в качестве стабилизатора. Разумеется, обе точки зрения имеют множество оттенков и нюансов, не говоря уже о бесчисленном количестве промежуточных вариантов.
Чтобы не запутаться во всех этих идеологических теориях, автор в поиске фундаментальной причины кризиса предлагает остановиться на двух крайних и противоположных подходах.
Так, с точки зрения крайне левой (марксистско-ленинской) доктрины, архитекторы Единой Европы проигнорировали закон неравномерного экономического и политического развития стран при капитализме. В результате чего единая финансовая система ЕС стала заложницей диспропорций в развитии отдельных государств.
С точки зрения крайне правой (либерально-монетаристской) доктрины, создатели Евросоюза пренебрегли иным постулатом: введение единой валюты в таможенном союзе (а ЕС, в числе прочего, является таможенным союзом) требует единого бюджета союза. Либо, что почти одно и то же, централизованного составления и утверждения государственных бюджетов стран-членов.
Таким образом, напрашивается вывод, что главной причиной греческого кризиса (а также подобных ему испанского и португальского) является отсутствие национальной валюты и наличие внешнего эмиссионного центра. Собственно говоря, тезис «евро – убийца национальных экономик» не нов…
Если проанализировать эти тезисы, то, несмотря на всю идеологическую пропасть между исходными положениями, речь, фактически, идет об одном и том же: причиной нынешнего системного финансово-экономического кризиса является… избыток суверенитета государств-членов ЕС. Причина кризиса – сохранение национального суверенитета над бюджетной и, отчасти, налоговой системами!
Либералы-монетаристы не просто обеими руками «за» такое объяснение, они видят в переходе к федеративному устройству Евросоюза панацею от будущих кризисов. Более того, о грядущем федеративном устройстве сегодня говорят первые лица ЕС – начиная с Жозе Мануэля Баррозу и Ангелы Меркель. И ключевым элементом такого устройства должны стать централизованно утвержденные / согласованные государственные бюджеты стран-членов.
Цель понятна – стабильность евро в целом и каждой из взаимосвязанных друг с другом национальных финансовых систем еврозоны. А социальная функция бюджета?! – Это кому как повезет, кто в какой стране еврозоны проживает, – социальная политика в либерально-монетаристской федерации финансируется по остаточному принципу.
Вновь меняя политический фланг, можно вспомнить блестящую ленинскую работу «О лозунге Соединенных Штатов Европы» (1915), где вождь большевиков пророчески предупреждал: «С точки зрения экономических условий империализма… Соединенные Штаты Европы, при капитализме, либо невозможны, либо реакционны» (в данном контексте под «реакционностью» понимается «антисоциальность»).
Тем не менее, Европейская федерация на сегодняшний день является среднесрочной перспективой посткризисного реформирования ЕС. С точки зрения либералов-монетаристов, это позволит стабилизировать бюджетно-финансовые системы государств-членов ЕС и, как следствие, – снять существующее социальное напряжение. С точки зрения марксистов-ленинцев – будет неизбежно приводить к социальным взрывам и, как следствие, дестабилизировать бюджетно-финансовые системы стран еврозоны.
Здесь самое время выйти из зоны спора этих непримиримых оппонентов…
Между Латвией и Великобританией
На прошедшей неделе секретарь Комиссии Сейма Латвии по европейским делам Игорь Пименов на «бюджетных» переговорах в Брюсселе заявил, что для Латвии очень важными являются условия формирования нового многолетнего бюджета Европейского Союза – потому что экономика этого государства в большой мере зависит от поступлений из еврофондов.
С одной стороны, ситуация вроде как из серии no comments или sapientsat, но автор не удержался, чтобы не добавить исторический аспект. Дело в том, что еще со средних веков признаком суверенного государства (пусть даже политически зависимого от внешних сил, например, императора), считались чеканка собственной монеты (т.е. контроль за эмиссией) и право сбора налогов. Независимое формирование собственного бюджета является следствием этих двух государственных функций.
В еврозоне государства уже лишились первой функции, а вторая существенно ограничена «маастрхстскими критериями». Внешнее согласование бюджета и ожидаемая унификация налогов окончательно подорвет и вторую функцию государства. Впрочем, упомянутая Латвия, даже не вступив пока в еврозону (запланировано на 1 января 2014 года), уже живет по «маастрихстским критериям», а поступления из еврофондов составляют значительную часть государственного бюджета. О каком реальном суверенитете либо независимости может идти речь?!
Возможно, кто-то возразит, – а как же демократически избираемый парламент?! Для начала, хочется напомнить, что изначально парламенты как раз и собирались для утверждения налогов и бюджета (а чеканка монеты оставалась за королем). Но, как говорится, кто старое помянет…
А что на сегодня? Более 90% всех законодательных актов, принимаемых парламентами новых членов ЕС, являются имплементацией решений Европарламента либо Еврокомиссии. Фактически, роль парламентов национальных государств Евросоюза сводится к функциям органов местного самоуправления неких автономных образований. А что же будет при ожидаемом переходе к федеративной форме устройства ЕС?!
Впрочем, Латвии, вместе с государствами Прибалтики и целым рядом других новых членов Евросоюза, уже не выскочить из этой колеи, – их бюджетные системы прочно подсажены на «иглу» финансовой помощи из различных еврофондов.
На другом полюсе находится такой мировой политический и экономический «тяжеловес», как Великобритания, политическая элита которой не собирается передавать свой суверенитет с островов на континент. Лондону, судя по ультимативному заявлению Давида Кэмерона в Давосе, проще выйти из ЕС (через общенациональный референдум), нежели переступить через национальные представления о независимости.
Но, похоже, и Брюсселю проще отпустить Лондон, нежели свернуть федерализацию Единой Европы…
Дмитрий Джангиров
ИСТОЧНИК: polemika.com.ua
