«Экономика ограниченного предложения»: как в США вернулся дефицит
Творцы современной экономической политики США понимают, что не так страшен рост цен, как попытки неумело его регулировать.
Попытки санкционного нажима на Россию инспирируются на коллективном Западе не простыми людьми, которые, по всем опросам, относятся к подобным усилиям скорее настороженно, а так называемыми «элитами» и теми самыми «особыми интересантами», включая лоббистов энергетических компаний и военно-промышленного комплекса. Попытки эти, как известно, содержат установление «потолков» цен на российские энергоресурсы, откуда, видимо, и интерес к теме у Путина.
В чем проблема?
А что до американского руководства, тому, похоже, приходится теперь вникать в ту же тему не только из-за того, что оно в своем стремлении насолить России, как говорится, за что боролось, на то и напоролось. По рассказам моих заокеанских знакомых, подтверждаемым отзывами специалистов, Америка вновь сталкивается сейчас с давно изжитой, казалось бы, проблемой: дефицитом товаров и ресурсов. И это прямо связано с тем соотношением спроса и предложения, о котором говорилось выше.
Объясняя ситуацию в комментарии «Когда проблема — не в спросе, а в предложении», журнал New York прежде всего напоминает, что еще финансовый кризис 2008 года, начавшийся с обвала ипотечного рынка в США, «пробил колоссальную брешь в доходах и благосостоянии американцев», а власти страны «не стали заполнять эту брешь из суеверного страха перед дефицитами». В результате «многие миллионы трудящихся в США были отброшены на обочину экономики, а мириады предприятий остались без полной загрузки; годами способность Америки производить товары и услуги превышала способность потребителей за них платить».
New York — журнал в целом либеральный; тем примечательнее его признание, что описанное положение дел было «трагичным» для национальной экономики, но «в некоторых отношениях удобным для американского либерализма». Тот, согласно публикации, еще со времен президента-демократа Линдона Джонсона (1963–1969) в основном нацелен в своих «реформаторских амбициях» на регулирование спроса — от программ социального обеспечения для престарелых до «продовольственных талонов» для нуждающихся и целевых субсидий на оплату медицинских услуг. В «экономике ограниченного спроса» такого рода подачки служат своего рода «бесплатными завтраками» (free lunches), а заодно и стимулируют экономический рост, поясняет издание, добавляя, что и социальные инициативы действующего президента Джо Байдена выдержаны точно в том же ключе. Что естественно, поскольку он и сам из той же либеральной когорты.
«Бесплатные завтраки» кончились
«Но к середине 2021 года все бесплатные завтраки в экономике [США] были съедены, — констатирует журнал. — Из-за накачки триллионов долларов в борьбу с пандемией ковидный спад не создал существенных прорех в потребительских расходах, но сильно ударил по производственному потенциалу экономики. Из-за вспышек заболеваемости закрывались заводы, страх перед вирусом изгонял уязвимых работников из армии труда. Многие промышленники, ожидавшие гораздо более глубокой и долгой рецессии, преждевременно сократили заказы. Когда дядя Сэм принялся рассылать чеки [антипандемийной поддержки], а сидящие взаперти потребители стали тратить большую долю доходов на товары, производители были застигнуты врасплох. Спрос превысил предложение. Инфляция совершила скачок. Программа «Отстроим все заново еще лучше» (Build Back Better, один из главных предвыборных лозунгов Байдена — прим. авт.) уступила место более скромному закону о снижении инфляции, а планы Байдена по резкому расширению социальных программ остались невыполненными».
Упомянутый антиинфляционный закон носит откровенно протекционистский характер и прямо ущемляет интересы даже ближайших торгово-экономических партнеров США в Евросоюзе. Как писал по этому поводу зампред Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев, «чем дальше, тем активнее США создают на своей территории условия для быстрой интеграции в свою экономику ведущих европейских компаний. Система субсидий и налоговых льгот побуждает их становиться инвесторами в Новом Свете, забыв об интересах некрасиво стареющей Европы».
В условиях подобного беспардонного переманивания конкурентов New York исходит из того, что «эпоха избыточного предложения» за океаном если и вернется, то «не скоро». Тому, по его словам, есть множество причин — от «старения населения» в США, влекущего за собой рост спроса на услуги врачей и сиделок, до нехватки тех и других (в частности, из-за строгости лицензирования медперсонала); от недостаточного уровня занятости женщин в экономике (а повышение его невозможно без детских садов, откуда сейчас, наоборот, происходит отток кадров) до «зеленого перехода» в энергетике, чреватого истощением ресурсной базы ключевых минералов и «ценовыми шоками». Ну и т.д. и т.п.
Можно, конечно, себе представить, что денежно-кредитная политика Федеральной резервной системы, т.е. Центрального банка США, «ввергнет страну в глубокий спад, сопровождающийся массовой безработицей, и тем самым вновь изменит баланс спроса и предложения», но это же «не то будущее, которого хотят либералы», пишет журнал. А в реальном будущем, по его словам, властям волей-неволей придется «повышать налоги для рядовых американцев, чтобы те сокращали расходы по не самым социально важным статьям».
«Будущее за синими воротничками»?
Есть и другие любопытные рассказы о том, как и почему США приходится перестраиваться на марше. Например, профессор-урбанист Джоэл Коткин из исследовательского Чапмэновского университета в Калифорнии опубликовал в сетевом издании UnHerd комментарий с напоминанием о том, что реальная экономика важнее виртуальной. «Хоть они и могут казаться старомодными в современном цифровом мире, материальные товары на самом деле имеют значение, когда их трудно приобрести, — пишет специалист. — В течение последнего года такие традиционные отрасли, как промышленность, сельское хозяйство и энергетика, процветали, тогда как стоимость медиаактивов уменьшилась на $500 млрд, а высокотехнологичные компании потеряли астрономические $4 трлн. И массовые увольнения на сегодняшний день происходят не на сталелитейных и газоперерабатывающих заводах, а в таких компаниях, как Goldman Sachs, Meta, Amazon и Google».
На рынке труда, по свидетельству Коткина, сейчас востребованы не «выпускники элитных либеральных колледжей», а люди, умеющие «водить грузовики, строить дома, перестилать белье или ухаживать за больными», т.е. делать то, на что искусственный разум пока не способен. Текст его озаглавлен «Коллапс прогрессивной экономики. Будущее принадлежит синим воротничкам».
Конечно, это всего лишь мнение отдельного специалиста. Но мне оно бросилось в глаза: я же помню, как четверть века назад при Билле Клинтоне от меня отмахивались чиновники его администрации, уверявшие, будто тогдашний экономический рывок США объяснялся не «дивидендами мира» после окончания холодной войны, а развитием информационно-компьютерных технологий и благами нарождавшейся глобализации. Тогда же я годами слушал и читал от Всемирного банка рассуждения о грядущей «экономике знаний». А одновременно — дивился махинациям ушлых дельцов с Уолл-стрит, гордившихся способностью делать деньги чуть ли не из воздуха и уверявших, будто при наличии подобных финансовых технологий американцам просто незачем «пачкать руки» на реальном производстве…
Где же глобализация?
По-моему, резонно спросить: ну и где она, та самая глобализация, теперь, когда в США пустеют магазинные полки? Мы же все еще говорим о мощнейшей экономике мира. Раз уж она сама не может произвести для себя все необходимое, почему просто не завезти все это со стороны? Тем более что долларовый печатный станок, который французский государственный деятель Валери Жискар д’Эстен называл в свое время «баснословной привилегией» США, по-прежнему находится в полном распоряжении Вашингтона.
США необходим friend-shoring, т.е. такая система, при которой ключевые товары доставлялись бы с «дружественных берегов». «Нашей целью следует сделать свободную, но безопасную торговлю, — сказала тогда хозяйка американского финансового ведомства. — Мы не можем допустить, чтобы страны использовали свою рыночную позицию по ключевым сырьевым ресурсам, технологиям или продукции для подрыва нашей экономики или оказания нежелательного геополитического влияния».
Инициатива была прямо вписана в контекст противостояния коллективного Запада с Россией и Китаем. «Впредь все труднее будет отделять экономические вопросы от более широкого понимания национальных интересов, включая национальную безопасность, — заявила Йеллен. — На отношение мира к Китаю и его готовности продвигать дальнейшую экономическую интеграцию вполне может повлиять то, как Китай отреагирует на наш призыв к решительным мерам против России».
Яснее, пожалуй, не скажешь. Экономика подчиняется геополитике. В борьбе с конкурентами прямо провозглашается принцип «разделяй и властвуй», а по умолчанию — и «кто не с нами, тот против нас». Собственно, все это именно так изначально всеми и понималось. И на этом фоне особенно значимыми выглядят как сохранение прочного партнерства между Москвой и Пекином, так и позиция мирового большинства, не поддерживающего конфронтационную линию Запада.
Неясная перспектива
Хотя, конечно, работа по новой американской инициативе, по сути, только разворачивается. Оглядываясь в преддверии Нового года на то, «что уже сделано», агентство Bloomberg писало: «Начиная с президентства Дональда Трампа и затем при президенте Джо Байдене [власти] США оказывают нажим на компании с тем, чтобы те перенесли хотя бы часть поставок «железа» (hardware) из Китая. Крупные сборщики гаджетов либо создают новые производства, либо расширяют имеющиеся площадки в других частях Азии или разворачиваются к Восточной Европе и Мексике в рамках подхода, получившего название «Китай плюс один», т.е. еще один поставщик.
Имеет ли такая модель перспективу, по признанию Bloomberg, пока не ясно. «Время покажет, — пишет агентство. — [Компания] Apple Inc., стремящаяся ослабить зависимость от Китая, начала производить некоторые модели [смартфонов] iPhone 14 в Индии, а ее крупнейший поставщик, Foxconn Technology Group, согласилась расширить производственные мощности во Вьетнаме. Но, по сентябрьской оценке Bloomberg Intelligence, потребуется около 8 лет, чтобы перенести всего 10% производственных мощностей Apple из Китая, где изготавливаются примерно 98% «айфонов». А согласно докладу компании по управлению активами Allianz Group, США по-прежнему зависят от Китая по 276 типам ключевых товаров, включая определенную электронику, текстиль, химикаты и металлы».
Bloomberg, между прочим, упоминает, что в новых планах США упор делается и на «производстве продукции, способной замещать импорт». А я бы в его пассажах подчеркнул не только признание смутных перспектив деофшоризации по-американски, но и констатацию того, что началась та еще при Трампе, т.е. задолго до специальной военной операции на Украине. И озвученная Йеллен идея была новой разве что терминологически — введением понятия «дружественные берега». Ранее в ходу были другие производные от того же корня: onshoring или reshoring (возвращение из офшоров в свои собственные пределы), ally shoring или nearshoring (использование «союзных» или «ближних» офшоров) и т.п.
Впрочем, если раньше об этом было больше разговоров, то теперь, что называется, процесс пошел. По предварительным оценкам профильного проекта Reshoring Initiative, за 2022 год в США вследствие репатриации или прямых иностранных инвестиций должно было появиться до 350 тыс. новых рабочих мест. Для сравнения: годом ранее этот показатель составлял около 260 тыс., а в 2010 году — лишь 6 тыс. Для властей США новые рабочие места — фетиш не только в экономике, но и в политике; любые успехи на этом направлении сразу становятся поводом для бахвальства.
По данным той же Reshoring Initiative, в 2010–2021 годах 44% рабочих мест вернулись в США из Китая, а еще 31% — из Канады и Мексики. В первую пятерку входили также Индия и Япония. Аналитики считают эту статистику скорее всего заниженной, особенно по Китаю, поскольку многие компании «избегают публичности» при уходе из КНР, чтобы не раздражать Пекин.
На распутье
Выводы : главный из них сводится к тому, что период безраздельного неоколониального господства США и коллективного Запада в мировой экономике и финансах уходит в прошлое. Комментарий профессора Чикагского университета Рагурама Раджана, в прошлом управляющего Резервным банком Индии и главного экономиста МВФ, в свежем номере журнала Foreign Affairs открывается констатацией того, что «новейшая эпоха глобализации, судя по всему, завершилась». Издержки «фрагментации мировой экономики» по определению интересуют автора в глобальном масштабе, но американцам и их союзникам, как уже говорилось, приходится теперь сталкиваться с ними и у себя дома.
Запад воспринимает нынешнее противостояние с Россией и Китаем как жизненно важную для себя задачу и позиций своих без боя не сдаст. При этом Украина для него не более чем удобный инструмент в глобальной конкурентной борьбе; он будет ее поддерживать до тех пор, пока считает для себя выгодным. Но сама по себе ее судьба большого значения для него не имеет, и решающий для него фронт — не военный, а экономический.
В силах своих на этом фронте американцы уверены. Более того, они, между прочим, искренне полагают, что на их стороне — не только сила, но и правда. И в подтверждение легко могут сослаться на того же Милтона Фридмана, хоть и сами не всегда блюдут его заповеди. По поводу источников дефицита тот однажды изрек, что «если поставить федеральное правительство заведовать пустыней Сахара, то через пять лет образуется нехватка песка». А еще одна его каноническая цитата гласит: «Общество, ставящее равенство выше свободы, не получит ни того, ни другого. А общество, где свобода ставится выше равенства, будет в высокой степени наделено и тем, и другим».
